Ярослав Мудрый - [71]

Его невеста уже тоже собирается, летом будет в Новгороде, вчера принесли такую весть. Коснятин посмеялся:

– Одна уплыла, вторая ей на смену. Ну, держись, князь!

Это он об Эстрид, которая ко всеобщему удовольствию, едва похоронив мужа, отправилась обратно к брату. Сама молодая вдова, кажется, радовалась больше остальных. Какой будет новая княгиня? Ярослав для себя решил: какой бы ни была, он будет ее любить! Это его искупление вины перед Анной и даже отцовской вины перед матерью, княгиней Рогнедой.

Рёнгвальд оказался очень толковым, а его воины хорошо выучены. И сидеть в Новгороде он тоже не собирался, сразу поинтересовался, когда пойдут брать Киев. Ярослав усмехнулся: вот она, варяжская хватка, если есть руки, то в них должен быть меч, если есть меч, то его надо пустить в дело!

В ответ кивнул с удовольствием:

– А вот завтра и отправимся.

– Годится! – согласился Рёнгвальд.

Действительно отправились, прибавив к дружине Рёнгвальда еще и варягов, прибывших во главе с Эймундом Акасоном. Увидев беспокойного ярла, Рёнгвальд заметно поморщился. Ярослав усмехнулся:

– Что, беспокойны?

– Ох, князь, не наплакаться бы с такими помощниками…

Но больше воинов не меньше, сила получилась внушительная. Святополк, видно, осознав это, заволновался, а потом и вовсе понял, что с киевской дружиной против новгородского князя не справится, а сами киевляне после раздора с Болеславом особо поддерживать виноватого не желают.

Оставалось одно – бежать. Только куда? С Болеславом поссорился, и тому ни к чему еще раз вступаться за бывшего зятя, он в Киев больше ни ногой. В Древлянской земле сидит Святополк, и сил там маловато, чтобы с Ярославом и его варягами тягаться. Ростов и Муром для Святополка заказаны, оставались печенеги. Степняки всегда будут готовы помочь одному из русских князей против другого.

Конечно, Святополк понимал, что это дурное дело – приводить то ляхов, то печенегов на Киев, чтобы удержать свою власть, снова будет разорение городу, но поделать уже ничего не мог. Либо голову сложить, либо к печенегам бежать. Князь выбрал второе, надеясь еще побороться с братом за золотой престол.

Ярослав вошел в Киев хозяином, горожане не припомнили ему бегство двухлетней давности, верно, кто старое помянет, тому глаз вон. Да и не он раздавал киевские ценности ляхам, а король Болеслав…

А сам князь разрывался между Киевом и Новгородом. Тому были две причины. Брат отправился к печенегам за помощью, варяжской дружины не хватит для защиты Киева, а на самих киевлян Ярослав не надеялся. Это означало, что нужно спешно собирать еще помощь в Новгороде и приводить в Киев для защиты от степняков.

Во-вторых, вот-вот приплывет дочь короля Швеции Шётконунга. Конечно, ее можно было бы привезти сразу в стольный город, но Ярослав слишком хорошо помнил судьбу первой жены Анны, чтобы рисковать еще и второй. Нет, он должен вернуться в Новгород, жениться и только тогда отправиться воевать со Святополком. И сделать это требовалось очень быстро, степняки могли появиться в любой день.

В Киеве пришлось оставить Рёнгвальда, которого горожане, правда, приняли хорошо. Ярл мало что понимал из их речей, но добродушно смеялся в ответ на шутки, а его дружина вела себя не в пример спокойней всех прежних княжьих помощников. И хотя киевляне уже настороженно относились к любым чужакам, да еще и с оружием на улицах города, этих терпели. Сказывалось и понимание, что, если Святополк наведет печенегов, будет хуже.

Ярослав поспешил в Новгород. Вовремя, потому что ко времени его возвращения сама Ингигерд была уже в Ладоге.

Сама девушка очень переживала, услышав, что будущий муж и ярл Рёнгвальд отправились изгонять из Киева старшего брата князя, Святополка. Что будет с ней, если что-то случится с тем или другим? Но жена Рёнгвальда Сигрид успокоила:

– Рёнгвальд сильный ярл, у него хорошая дружина, да и князь собрал свою тоже. Кроме того, сообщили, что конунг Гард уже возвращается, чтобы встретить тебя.

Действительно, из Новгорода приплыл гонец с просьбой к Ингигерд поторопиться. Это ей совсем не понравилось, спешить со свадьбой – дело негодное. И снова Сигрид напомнила, что не за простого бонда выходит дочь короля, а за конунга огромной страны, тому некогда рассиживаться с женой, его удел – походы и сражения, лучше, конечно, победные. Такие, чтобы скальды складывали свои драпы, прославляя его в веках. А как прославлять, если конунг дома станет проводить время подле жениного подола?

Ингигерд вздохнула – старшая подруга была права: если она хочет иметь мужа-победителя, то должна терпеть и отлучки, и даже невнимание к себе. Но ей было приятно, что князь, забросив дела, поспешил навстречу, чтобы жениться.

И Ингигерд тоже поспешила в Хольмгард. Приболевшая Сигрид осталась скучать одна в Альдейгьюборге.

Всю дорогу королевна провела на палубе ладьи, вглядываясь в земли вокруг. Увиденное не разочаровало, по берегам тянулись леса. Очень похожие на те, что остались дома. Недаром говорили, что Гарды та же Швеция. Но постепенно течение реки стало совсем спокойным, у кромки воды все чаще появлялись песчаные отмели. Встречались небольшие деревни, люди смотрели вслед, прикрывая глаза от солнца ладонями. Но, видно, привыкли ко многому, в том числе и разукрашенным чужеземным ладьям, потому подолгу не глазели, занимались своими делами.