Ярое око - [107]
...А потом в розовеющей сирени небес, где-то за облаками ожил далёкий колокол. Савке казалось, он разлепил глаза: мираж из сонливого дыма дрожал, преломлялся... Контуры горизонта сливались с небом и облака шептали что-то родное и близкое с детства, точно слова материнской молитвы. Он силился их разобрать... и вдруг услышал нежный голос Ксении... её слова ручьились в воздушных струях, лёгкие, крылатые; вызванивались хрустальным поминальным звоном, в котором слышалась и христианская молитва, и Русь языческая, изначальная:
«...Помни истину предков наших, лишь пройдя сквозь череду испытаний лихих, обретёшь ты настоящую веру. Следуй сему, мой ясный сокол, воротись героем... Не горюй, пусть любовь и вера согреют тебя.
Батюшка-свет, вольный ветер, ты всюду рыщешь, всюду свищешь, никому тебя в лихой узде не удержати, в глухой темнице не спрятати... Не студи моего суженого Савушку, не секи его злым дождём, не пали жгучим солнцем!.. Слышишь? Отзовись!..
Царица свет водица, все моря, все окияны, реки и озёра, все ручьи и ключи малые... тобою полны-нолнешеньки; всех-то ты поишь, всем ты жизнь даёшь! Пожалей моего любого, не дай ему от жажды истомиться в пустынях, сгинуть бесследно в топи беспролазной!.. Слышишь ли? Отзовись!
Матушка сыра земля, ты всех привечаешь, всех кормишь, всякому зверю ты дом родной, птицы небесные, и те в тебе защиту ищут. Пощади моего Савушку, дай ему, любому, силы!.. Убереги от калёных стрел и меча острого... Не остави его в дороге дальней, в стороне чужой! Слышишь? Отзовись!»
...И вдруг канул голос любавушки Ксении, а он с Пеплом оказался во глухой степи, у могильного камня, мохом да лишаем схваченного. И на валуне том необъятном кресалом чьим-то выбита вещая надпись:
...Кто налево пойдёт — осиротеет,
Кто направо пойдёт — онемеет...
А кто прямо пойдёт — на сём свете не жить...
Оторвал Савка глаза от могильного валуна и вздрогнул: ворон чёрный, с седым подбивом пера, туго хлопнул крыльями, сверкнул колко и зло глазом, в коем вспыхнули зелёные искры, и, треща перьями, тяжело слетел с белых костей, сквозь которые колосилась червонная трава...
И тут Савку ровно тоска пихнула в грудь. Рассветил он глаза, вскочил на ноги... И правда, сон в руку: заплутал он с конём в Дикой Степи, а перед ним — источенная ветрами каменная скала, и на тебе!..
...Над головой послышалось застуженное вещее карканье. Чёрный ворон погребальным крестом вершил круг над ним, и чудился в его ржавом карканье голос седой ворожбы.
Савка поёжился и перекрестился. Он не был охотником до сказок и вымыслов. Сокольничему вдруг дико заскучалось по далёкой родной сторонушке: по высоким чистым небесам, по ласковому солнцу. Остро вспомнилась родная речка с капризным изгибом, такая лёгкая и светлая, что захватывает дух и вышибает слезу...
А здесь его окружала красно-бурая, как камедь, безжизненная пустыня. Холмистые солончаки до горизонта. Сонное кружение стервятников да хрупкие беглые следы ящериц на горячем песке...
Траурная птица плавно завершила круг и, будто закончив колдовское действо, замахала крыльями к тёмным холмам.
...И снова, взобравшись в горячее седло, он двинулся на восток, к горизонту, ещё не зная, что вступает в самый долгий день своей жизни. Следуя к верховью пересохшего ручья, ему-таки посчастливилось наткнуться на обрамленную жёстким вереском маленькую лужу. Вода в ней не внушала доверия, но Савка пил её взахлёб, набрал доверху флягу. Жадно припал к луже и Пепел, покуда не осушил всю без остатка.
Когда небо накалилось и стало похожим на сверкающую сталь, Савке наконец, с молитвой Божьей, удалось отыскать потерянный след. В беспрестанном поиске воды он незаметно для себя опасно уклонился к югу, за что и поплатился, оказавшись в безводном краю. Теперь же природа оживала с каждой верстой. Красно-бурая степь начинала мокро зеленеть; послышался металлический звон кузнечиков, истомный и хриплый свист сусликов, а в ковыльных просторах гремел неумолчный перепелиный бой... Видя на желтоватых отвалах нор дремлющих сурков, соколов, купавшихся в прозрачном воздухе, Савка воспрял духом. Раскалённая, как противень, прозрачно-недвижная степь ему уже не казалась мёртвой!
Местность между тем тоже менялась: появились холмы, запутанные коридоры песчаных осыпей и глинистых спусков.
«Хм, богато тут впадин да суходолов, — мрачно отметил Савка. — Здесь без труда способно упрятать цельную рать. Не по душе мне это...»
Внезапно он натянул узду. Напряжённый взгляд впился в перепаханную копытами тропу. След был совсем свежий. Сорока спрыгнул с коня, пробуя на ощупь измочаленную траву, пытаясь прикинуть, сколько воинов насчитывал отряд. В том, что это были враги, сомнений у него не было: все лошади были не подкованы.
«Отцу и Сыну... будь наготове! — бросил он сам себе, вскакивая в седло. — Того и гляди, начнётся... Там, за холмами, — он всмотрелся в синевшую цепь каменистого взгорья, — их, должно быть, не менее трёх десятков».
Держа лук наготове, он торопливо съехал с тропы и под прикрытием склона с оглядкой тронулся дальше.
Однако, вопреки ожиданиям, следующий час прошёл ровно. Подолгу всматривался в зеленеющую даль сокольничий, но, кроме паривших над падалью канюков, ничего не было видно. Чтобы не столкнуться с неприятелем лоб в лоб, он ещё раз вильнул в сторону и, немного переждав, подрезвил плёткой отдохнувшего жеребца.
Перед вами демонстрационная версия готовящегося к выходу в издательстве "Альва-Первая" историко-авантюрного романа «Андреевский флаг» из цикла «Знамена и стяги России», включающая в себя первые пять глав.
Древняя Русь. Сердце и колыбель будущей Великой России. Земля, не знающая ни времени, ни страха, ни рабства. Здесь даже камни и проплывающие облака говорят о мужестве наших предков, об их героизме, святой вере и стойкости.Демонстрационная версия готовящегося к выходу в издательстве "Альва-Первая" исторического романа «Ярое око» из цикла «Знамена и стяги России», включающая в себя первые пять глав и главу 21.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
... Это достаточно типичное изображение жизни русской армии в целом и гвардейской кавалерии в частности накануне и после Февральской революции. ...... Мемуары Д. Де Витта могут служить прекрасным материалом для изучения мировоззрения кадрового российского офицерства в начале XX столетия. ...
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Нежданно-негаданно пришлось сыну новгородского дворянина Истоме Яковлеву податься в бега, дабы спастись от гнева всесильной боярыни Марфы Борецкой, которая погубила всю его семью: родителей, двух меньших братьев и кроху-сестру. Судьба свела беглеца с артелью скоморохов, да не простых. Они оказались лазутчиками великого князя Московского Ивана III Васильевича, у которого с новгородским боярством были нелады. Юный Истома поклялся отмстить за убийство своей семьи боярыне Марфе Борецкой (которую за ее большую власть над Великим Новгородом прозвали Посадницей) и поэтому взялся под маской скомороха выведывать ее планы.
Мальчик-сирота, прозванный Соколом и воспитанный волхвом Чтибором, вырастает в бесстрашного и непобедимого, благодаря своим необычайным способностям, воина. Немало испытаний встретилось на пути Сокола-Рерика. Бесконечные столкновения русов с печенегами и другими воинственными племенами унесли жизни его близких и друзей, но не только горести выпадали на его долю. И, возможно, именно он стал основателем династии Рюриковичей, правившей Русью до конца XVI века: такова версия автора.
Один из легендарных князей, столпов русской государственности, письменности и Русской Правды, объединитель многих племен и народов в единое мощное княжество с названием Великая Русь – Олег Вещий. Роман «Руны Вещего Олега» является продолжением повествования о становлении Руси, начатого в романе «Рюрик. Полёт сокола». Если при сотворении Словенской Новгородчины у Рюрика и Олега основными противниками были скандинавы, то с приходом в Киев на первый план торгово-дипломатических, военных и прочих взаимоотношений выходит Византия.
Середина IX века. Северную Словению раздирают междоусобицы. Престарелый новгородский князь Гостомысл понимает, что для спасения Руси необходимо её объединение. Четыре сына Гостомысла погибли в войнах и от болезней. Остались три дочери. Волхвы и старейшины не хотят видеть наследником престола старшего княжеского внука Вадима, крещённого в латинскую веру, который к тому же водит дружбу с норманнами. Гостомысл видит вещий сон, по которому наследовать власть должен Рарог, внук средней дочери Умилы, вышедшей замуж за ободритского князя Годослава.