Ярмарка коррупции - [80]

Я содрогнулся, вспомнив, сколько раз предлагал руку и сердце Мириам.

– Возможно, джентльмену приходится проявлять настойчивость, поскольку дамы бывают робки.

– Мистер Эванс, кажется, я попала в больную точку, – сказала она. – Некая дама отвергла ваши многочисленные предложения? Может быть, какая-нибудь красавица мулатка дала вам отпор под кокосовой пальмой?

– Я лишь защищал свой пол от несправедливых нападок, – сказал я. – Что бы было, если бы мужчины не вставали на защиту друг друга?

Музыка смолкла, и я увидел, что мисс Догмилл улыбается моему софизму.

– Прежде чем вернуть вас вашим друзьям, – отважился я, – должен у вас спросить: не позволите ли вы мне нанести вам визит домой?

– Приходите, пожалуйста, я сделаю все, чтобы вы чувствовали себя непринужденно, но должна напомнить, что это также и дом мистера Догмилла, а он, возможно, не будет рад вашему визиту.

– Возможно, он еще изменит свое мнение обо мне, – сказал я.

Она покачала головой, и на ее лицо легла тень грусти.

– Вряд ли, – сказала она, – это вряд ли возможно. Он не меняет своего мнения. Никогда и ни по какому поводу. Упрямство – главное проклятие его жизни.

Когда мы присоединились к небольшой группе, я увидел, что мистер Мелбери увлечен разговором с дамой, которую мне было не видно из-за его спины. Я не придал этому значения, но, когда я подошел ближе, Мелбери повернулся и положил руку мне на плечо.

– А, Эванс. Я хотел вас кое с кем познакомить. Это моя жена.

Вспоминая об этом позже, я не мог объяснить, почему мне в голову не пришло, что Мириам может быть на балу. Было вполне логично предположить, что она явится туда вместе с мужем. Однако эта мысль ни разу не пришла мне на ум. Я настолько привык не видеть Мириам, что мысль о встрече лицом к лицу казалась мне совершенной нелепостью.

Она протянула мне руку, но едва взглянула мне в лицо и, естественно, не узнала меня. Она бы так меня и не узнала, взглянув и тотчас забыв, если бы я не стал смотреть на нее пристально, заставив ее посмотреть прямо мне в глаза. Зачем я это сделал? Почему я не позволил нам просто разойтись? Точно сказать не могу. Отчасти потому, что я действительно хотел, чтобы она меня заметила. Я хотел, чтобы она увидела, что со мной стало. Но были и более практические соображения. Лучше, если она узнает меня сейчас в моем присутствии, когда у меня есть возможность наблюдать за ее реакцией. А что если она проснется посреди ночи и вдруг поймет, кто был человек, который обманывал ее мужа? Будучи вне моего контроля и поля моего зрения, она могла представлять огромную опасность для моей маскировки.

Поэтому я смотрел на нее пристально, не мигая, пока она не обратила на меня внимание. Сначала она не заметила ничего особенного, но через какое-то время ее губы задрожали и раздвинулись. Она хотела что-то сказать, но смогла лишь изобразить кривую улыбку.

– Очень приятно с вами познакомиться, мистер Эванс. Мой муж сказал, что вы очень ловко расправились с хулиганами-вигами.

Я чуть не покраснел при упоминании о моем невинном обмане. Наверное, она полагала, что я применил всю свою бойцовскую сноровку, дабы спасти ее мужа. А может быть, ее удивило совпадение. Несмотря на все это, я уверял себя, что Мириам не раз была свидетелем того, как быстро я действовал, когда улицы Лондона становились небезопасными, и вряд ли догадывалась о том, что стояло за этим инцидентом.

– Я только сделал так, чтобы уличные хулиганы особо не задерживались, – сказал я.

– Как… – Она замолчала и посмотрела на меня, словно ждала от меня помощи. Увидев, что помощи не будет, ей пришлось начать сначала. – Как вы находите Англию?

– Она мне очень нравится, – заверил я.

– Мистер Эванс – редкий человек, – сказал ей муж со счастливой улыбкой. – Он торговец табаком, который поддерживает тори.

Улыбка была искренней и сентиментальной. Так улыбается любящий муж. Мне хотелось ударить его молотком по лицу.

– Торговец табаком, который поддерживает тори, – повторила Мириам. – Я и не подозревала, что такое бывает.

Повисла неловкая пауза, и я не знал, что делать, поэтому поступил, наверное, самым нелепым образом. Я повернулся к Мелбери.

– Сэр, – сказал я, – могу я положиться на ваше доброе расположение и пригласить вашу жену на танец?

Он посмотрел на меня в изумлении, но не мог найти доводы, чтобы отказать.

– Конечно, – сказал он, – если она хочет. Она неважно себя чувствовала. – Он повернулся к ней. – Ты хочешь танцевать, Мэри?

Мне показалось, что Мелбери придумал эту уловку на ходу, чтобы дать Мириам возможность отказаться, но я был уверен, что она ею не воспользуется.

– Я себя чувствую хорошо, – тихо промолвила она.

Он улыбнулся улыбкой политика:

– Тогда пожалуйста.

И мы пошли танцевать.

Не знаю, сколько времени прошло, пока мы не отважились заговорить. Не могу сказать, что значил для нее этот танец, но я не мог поверить, что держу ее в своих объятиях, ощущаю ее запах, слышу ее дыхание. Я почти поверил, что это было не мимолетное мгновение, а настоящая жизнь и что Мириам была моей. Неожиданно предложение Элиаса покинуть страну показалось мне привлекательным. Я мог бы взять с собой Мириам. Мы бы поехали в Объединенные провинции, где жил и вполне преуспевал на коммерческом поприще мой брат. И тогда мы с Мириам могли бы танцевать каждый день, если бы захотели.