Ярмарка коррупции - [131]

Гринбилл смотрел на меня, а Догмилл смотрел на Херткома. Хертком смотрел на свои туфли.

Наконец Догмилл вздохнул:

– Черт с тобой, мерзавец. Я скажу то, что ты хочешь, но это ничего тебе не даст. Если вздумаешь использовать эти сведения против меня, ничего не выйдет. В суде показания одного свидетеля не имеют веса, а показания такого типа, как ты, вообще ничего не стоят.

– Может быть, – сказал я, снова садясь за стол, – но это моя забота, а не ваша. Я просто хочу услышать, что вы можете сказать о своей роли в деле Уолтера Йейта. Даю слово: если будете со мной откровенны и честны, вы увидите свою сестру живой и невредимой уже сегодня вечером.

Наконец Догмилл сел за стол, а Хертком скромно присоединился к нему. Что касается Гринбилла, то он остался у двери. У него был вид гуся, ожидающего наступления Рождества.

– Вы велели убить Уолтера Йейта, и этот приказ исполнил ваш друг Билли, – начал я. – Это так?

Догмилл выдавил улыбку:

– С чего вы это взяли?

Я улыбнулся в ответ:

– Билли сказал. Несколько дней назад я свалил его с ног и, изобразив ирландский акцент, задал пару вопросов. Он с готовностью предоставил ответы.

– Мне совершенно все равно, что говорит этот мерзавец, – вставил Хертком. – Поверьте, джентльмены не занимаются убийствами или предательством. Это удел таких, как вы.

– Если вы так переживаете, Хертком, могу сказать: я сожалею, что ранил ваше нежное сердце, – сказал я, – но ваше сердце здесь ни при чем. Джентльмены гораздо более грубые натуры, чем вы полагаете.

Догмилл тем временем бросал испепеляющие взгляды на Гринбилла. Я представлял, что творилось в его буйном уме вига. Почему Гринбилл не рассказал об этом странном ночном допросе? Это подвергло Догмилла риску, и я не сомневался, что Догмилл в свою очередь едва ли станет защищать Билли.

– Не знаю, что вам наговорил этот болван, но, поверьте, о кончине Йейта ему мало что известно. Не буду скрывать – он причинял мне беспокойство, но я лишь попросил Билли утихомирить его. Я не давал никаких конкретных указаний.

– Не сомневаюсь, вы знали, что убийство может быть одним из способов.

– Я об этом никогда не думал. Я никогда не спрашивал, да мне, в общем-то, было безразлично. Да, честно говоря, мне и сейчас безразлично. Не понимаю, вам-то какое дело?

– Есть на то причины, поверьте. Вы хотите сказать, что Билли никогда ничего вам не говорил об этом деле?

– Мы говорили о нем. Что вам до этого? Хотите внести сумятицу сказками, в которые никто не поверит? Думаете, если не можете заставить меня заплатить выкуп за сестру, так получится выудить у меня деньги, чтобы не допустить скандала? Если вы так думаете, то плохо меня знаете.

– Я вас знаю достаточно хорошо, – сказал я. – Мне интересно, какие у вас были мотивы. Почему вы приказали убить Йейта?

– Я попросил Гринбилла убрать Йейта с моих глаз, – поправил он, – потому что парень был помехой и создавал проблемы. Он и его рабочее объединение со своими общинными идеями представляли угрозу моей коммерции.

– А теперь скажите, это правда, что Йейт узнал о существовании шпиона-якобита среди вигов?

Полагаю, мне еще раз удалось озадачить Догмилла не на шутку.

– Откуда вы это взяли?

– Ваша проблема в том, что у вас нет никакого уважения к рабочим. Для вас они не лучше животных, которых можно загнать, замучить и прикончить. Но в отличие от животных эти люди умеют говорить. Слушая их, можно многое узнать.

– Возможно, но я не намерен слушать лицемерные речи от похитителя женщин.

– Я предпочитаю думать о себе как о человеке, который перераспределяет богатства, – сказал я, наслаждаясь своей ролью. – Но вы ушли от ответа. Вы думаете, Йейт знал о якобитском шпионе?

– Он пришел ко мне и сказал, что ему известно о таком. Он хотел денег в обмен на его имя. Иными словами, он был подлым вымогателем, как вы сами.

– Вам удалось прийти к соглашению с мистером Йейтом?

– Естественно, нет. Я не имею дел с вымогателями.

– Разве? Даже когда это ваши люди? Разве не вы велели присутствующему здесь мистеру Гринбиллу послать угрожающие письма священнику по имени Аффорд?

– А вы неплохо осведомлены, – сказал Догмилл, – хотя все равно не понимаю, какая вам польза от этих сведений. Да, я велел ему послать пару записок этому якобитскому священнику, который вмешивался не в свое дело. Что из этого?

– Это не имеет значения. Вернемся к вопросу о заговорщике среди вигов. Вас устраивало, что вы никогда не узнаете, кто он?

– Я не верил, будто Йейту что-то известно. Он хотел выудить у меня денег, и только.

– Но тем не менее вы велели его убить.

– Это вопрос терминологии. Если я пошлю своего человека приобрести мне новую табакерку, вы станете меня обвинять, что этот человек убил невинного, дабы украсть у него то, что я велел купить? Итак, вы задали свои вопросы. Теперь моя очередь. Когда я увижу свою сестру?

Я промолчал.

Он шагнул вперед:

– Послушайте. Я удовлетворил вашу просьбу. Теперь вы скажите мне то, что я хочу знать. Когда я увижу свою сестру?

Должно быть, я молчал слишком долго, ибо он ударил кулаком по столу.

– С меня достаточно, – сказал он. – Если вы думаете, что я так просто позволю вам уйти отсюда и буду надеяться, что вы вернете мне сестру невредимой, вы глубоко заблуждаетесь. Я хотел получить у вас сведения силой, но, поскольку я не могу пойти на такой риск, мы с вами отправимся к мировому судье. И скоро вы поймете, что молчание вам не поможет.