Яр: Классический детектив - [45]

— Вызывал, вызывал, — с ноткой угрозы в голосе подтвердил босс. Сам он расслабленно развалился в кресле, мне же сесть не предложил. Мне вот всегда было интересно, люди начинают толстеть, заняв теплое местечко, или на теплое местечко назначают только выяснив, есть ли у кандидата солидный животик? У нашего Галюкова этого добра было в избытке, в отличие от волос. Живот даже не позволял ему близко придвинуться к столу, так что его любимой позой было чуть откинуться назад и задрать ноги на широкую плоскость своего дубового монстра. Именно в такой, мягко говоря, неофициальной позе он предпочитал принимать посетителей. Нижестоящих по званию, естественно.

— Ну что, Степнов. Как идет расследование? Круг подозреваемых уже очерчен?

— Очерчен-то очерчен, только уж больно он широк.

— Неужели? А как скажите мне, как вы допустили еще одно убийство? Вы ищите убийцу, а он у вас под носом совершает еще одно преступление?! — уровень звука становился громче и грознее, — как вы это объясните, а?!

— Мы еще не знаем доподлинно, что оба убийства совершил один и тот же человек… — попытался оправдаться я, по опыту зная, насколько это бесполезно.

— Доподлинно! Да это же слепому видно! Чем вы вообще занимаетесь целыми днями? На рабочем месте вас никогда нет, но при этом и дело не двигается с мертвой точки! Вы еще не знаете меня с плохой стороны, Степнов! — я молча уставился в пол, представляя какой же должна быть плохая сторона, при такой хорошей. Спорить с начальством, а тем более пытаться отстоять свою точку зрения бесполезно, это я уже хорошо знал, так что просто стал в уме считать до ста, чтобы сохранить хладнокровие и не нахамить. При этом главное было не особенно вслушиваться в крики. Конкретных обвинений у Галюкова, как правило, не водилось. За счет подчиненных он просто любил выпускать пар. Вспомнился совет: начальник кричит, а вы считаете, начальник брызгает слюной, а вы считаете, начальник задыхается от злости, а вы считаете, у начальника инфаркт, а вы… что-то в этом роде. Но тут прозвучали новые нотки.

— Я надеюсь это неправда, Степнов, что вы привлекли к служебному расследованию частное лицо? — прошипел шеф.

Скрывать истинное положение вещей было бессмысленно, так что пришлось признаться в содеянном. Галюков даже покраснел от возмущения, которое несколько секунд закипало в нем как вода в чайнике и, наконец, вырвалось наружу потоком воплей. Причем их цензурная часть явно уступала нецензурной. Чтобы выдохнуться ему понадобилось минут пять. Когда я был помоложе и поглупее настолько, что смел ему возражать, взбучка могла длиться до часа. Сейчас укладывались минут в 10–15 в зависимости от тяжести моего проступка.

— Я запрещаю вам делиться хоть какой-то информацией с этим Гордеевым! И если услышу, что вы опять таскаете его за собой, будете уволены немедленно, ясно?!

— Так точно. Разрешите идти?

Босс мрачно посмотрел на меня из-под насупленных бровей и махнул рукой в сторону двери.

— Людочка, как же ты умудряешься его терпеть? — оказавшись за пределами доступа начальства, я присел на стол его помощницы.

— Не поверишь, Андрей, но со мной он вполне мил, — улыбнулась она и снова погрузилась с раскладывание пасьянса на компьютере. Интересно, чем секретарши занимались в свое рабочее время, когда в ходу были печатные машинки?

— Значит, неизвестный… — Яр внимательно разглядывал бумажку с посланием таинственного свидетеля. Он ее и понюхал, и на свет просветил, разве что на вкус не попробовал. Мы сидели в его машине неподалеку от Петровки. Хоть я и считаю, что поступаю правильно, привлекая Гордеева к расследованию, начальство без особой необходимости лучше не дразнить.

— Я знаю этот картинг-центр. Он находится в довольно обширной промзоне. Кто туда впервые попал почти наверняка заблудится. И даже спросить дорогу будет не у кого, прохожие там попадаются нечасто. Интересный выбор места, — Яр откинулся на спинку обтянутого коричневой кожей сиденья и прикрыл глаза.

— Думаешь, здесь есть подвох? — я вытащил из его пальцев записку и снова перечитал, хотя уже знал наизусть.

— Кто знает. Но я бы посоветовал смахнуть пыль со штатного пистолета.

— Может, взять с собой подкрепление?

— А если он действительно хочет поговорить, и это его спугнет? Не хотелось бы рисковать шансом получить новую информацию.

— Ага, а рисковать жизнью это, по-твоему, нормально?

Яр резко открыл глаза, в них блестел охотничий азарт.

— Именно, — судя по тому, как его губы сжались в узкую полоску, а рука на подлокотнике в кулак, он говорил искренне. Рисковать жизнью ему было не впервой.

В половине восьмого мы уже были на Дмитровке. Машины пришлось бросить задолго до цели. Дорогу перекопали, и проехать не было никакой возможности. Так что пришлось на своих двоих вступать в дебри гаражей, промышленных объектов и складов. Солнце уже закатилось за горизонт, и ночные сумерки становились все гуще. Чувствовалось приближение грозы. Влажный, липкий воздух, застыл как студень и, кажется, его можно было резать ножом. Четко на нос мне упала первая капля дождя. Я порадовался, что надел сегодня видавшие виды черные ботинки. Покосился на стильные, безупречно чистые коричневые туфли Гордеева и ухмыльнулся.