Яр: Классический детектив - [19]

— Нянька странная какая-то.

— А что такое?

Я дернул плечом, оглянулся. В дверях снова стояла француженка.

— Слушай ты сейчас куда? Может, обсудим где-нибудь? — сказал я, недобро поглядывая на лишние уши.

— Давай.

— Поехали ко мне, там нам точно никто не помешает. И у меня пиво хорошее есть.

Яр задумался, покусал губы:

— Почему нет. Поехали.

Уже через сорок минут мы были на Кутузовском. Вот что значит вечер субботы. Желающих ехать из области в Москву не много. Яр тихо присвистнул, входя в подъезд. Я жил здесь уже больше пяти лет и как-то привык, но сейчас осмотрелся, стараясь понять, что видит свежий взгляд. Мой дом был одним из комплекса жилья премиум класса, и подъезд действительно впечатлял. Высокие потолки, цветы и даже небольшой чил-аут с кожаной мебелью. Охраны не было, но консьержка в наличии, и не старушка в пуховом платке, а вполне миловидная женщина лет 40, которая любезно с нами поздоровалась.

Поднимаясь в зеркальной кабине лифта, Яр смотрел на меня с подозрением.

— Выпускаешь убийц за взятки?

— Я в отделе убийство всего месяц, — ухмыльнулся я. Но настороженность товарища заставила пояснить. — Отец подарил. Он у меня, мягко говоря, не бедный. И был сильно недоволен, что я пошел в милицию. Чуть ли не проклясть меня обещал, если я не передумаю, но я оказался упрям. Это было великое противостояние. Но все-таки я пошел своим путем. Эту квартиру получил на 18-летие, чтобы мог почувствовать свою независимость. И собственно это теперь единственное, что мне напоминает об отце. Общаюсь только с матерью, иногда.

Оказавшись в квартире, Яр уже воздержался от восклицаний, но головой одобрительно покивал. Мое жилье мне тоже нравилось. На ремонт отец также не поскупился. В квартире было два уровня. Наверху две спальни, кабинет и ванная, внизу все пространство было оборудовано в виде студии, и делилось на кухонную, столовую и гостиную зоны. Мебель добротная, в классическом стиле, никакого хай-тека, который я недолюбливал. В основном дерево и кожа кофейных и песочных тонов. Правда, уборка всего этого пространства занимала невероятное количество времени, а потому отваживался, я на нее, к стыду своему, нечасто. И хотя вещи я старался не раскидывать, но на изящных кофейных столиках и дорогом паркете предательски скапливались слои пыли.

— Прекрасно, — Яр с удовольствием утонул в уютных объятиях ближайшего кресла. — А я никак ремонт не закончу. Видел бы ты хаос в моей холостяцкой берлоге. То мне ремонтники мешают, я их выгоняю, то я им, и они меня выпихивают. И так уже четвертый месяц спорим.

— Можешь пока у меня пожить, — предложил я, и с удивлением осознал, что уже привык к этому скрытному, ироничному человеку, которого еще пару дней назад считал снобом и выскочкой. — Здесь, как видишь, места масса, а дело у нас сейчас общее, проще будет вести.

Гордееву понадобилось минуты три на обдумывание моих слов. Он встал, прошелся, разгоняя облачка пыли, отодвинул тяжелую темно-шоколадную атласную портьеру и ажурную бежевую тюль, посмотрел в окно. И наконец, решился:

— Согласен, — и направился к выходу.

— Ты куда?! — удивился я.

— Скоро вернусь.

Честно говоря, его дурацкая манера не отвечать на вопросы слегка подбешивала.

Яр вернулся часа через три с небольшой, но плотно набитой кожаной сумкой. Я выделил ему гостевую спальню, выдал постельное белье и полотенца и пошел варить кофе. Это то немногое, что я готовил на своей суперсовременной кухне. Гордеев появился, как раз когда я разливал благоухающую жидкость по чашкам.

Он прошлепал босыми ногами по паркету и плитке и уселся на высокий табурет за барной стойкой, приглаживая мокрые после душа волосы. Из одежды на нем были только светло-голубые джинсы. Теперь я понял, что его худощавость лишь видимость, создаваемая одеждой. Качком я бы его не назвал, но все его тело были сплошные мускулы, лишней жиринки нигде не наблюдалось. Я отдал должное кубикам на прессе, сам таких добивался долго и упорно и мог по достоинству оценить. Но обнаружились на его теле и другие, более удивительные украшения. К примеру, оба бока прорезали белые полосы шрамов, как будто он побывал в когтях дракона. Именно такую мысль я и высказал вслух. Губы Яра скривились в невеселой усмешке.

— Можно и так сказать… только драконом был мой отец. Слушай, у тебя чего съестное найдется? — я так удивился, что он выдал что-то личное, что быстро и, не глядя, стал тащить из холодильника все, что там было, надеясь, услышать подробности. В итоге на барной стойке оказалась колбаса трех видов, козий сыр, огурцы, лоток с клубникой, моей главной в жизни слабостью, хлеб, который я также предпочитаю хранить в холоде, так как долго не черствеет, и половина кочана капусты.

— Да чего ты так взбудоражился, не грыз он меня темными ночами, — утешил Яр, намазывая на ломтик бородинского хлеба сыр, а поверх укладывая копченую колбасу. — Если тебе так интересно, то это от кинжалов.

Я не донес до рта огурец. Очень ярко себе представил, как садист-отец бегает за сыном с ножом, настигает в углу и начинает полосовать, и как брызжет в стороны молодая кровь. Похоже, это отразилось на моем лице, потому что Гордеев рассмеялся: