Японский ковчег - [23]
– Ладно, сорок. От сердца отрываю.
– Тридцать, я сказал.
– А если я не соглашусь?
– Найду себе другого партнера.
– А если я тебя сдам?
– Если сдашь… Сказку про Колобка читал? Забыл, как Юнусова хоронили?
– Ладно, Кеша. Я пошутил. Тридцать так тридцать. Мы ведь старые друзья, а для друга ничего не жалко. Тут ведь и впрямь миллиардами пахнет. Считай, что я в деле.
– Ну, вот и договорились.
Кудря встал, потянулся, играя тугими мускулами, и слегка хлопнул мэра по голому плечу.
– Завтра пришлю к тебе Тимоху с документами. Все уже готово, так что подтягивай свой банк. Лады? Главное сейчас – перехватить инициативу. А насчет телок не беспокойся – успеешь. У меня их для тебя штук тридцать еще пасется.
Не дожидаясь ответа, Кудря вышел из парной, ополоснулся под душем и спустился вниз. Расслабляться больше времени не было.
Глава IX
Австрийский турист
Токийский аэропорт Нарита встретил Виктора Мюнцера тишиной и прохладой. Неслышно ступая по серому ковролину, пассажиры рейса KLM-458 дошли до электропоезда, который так же почти неслышно доставил их к смежному конкуру. Оттуда надо было пройти еще метров двести по пустынным переходам до паспортного контроля. Полдюжины низкорослых дежурных в нарядной форме, словно добродушные овчарки, сновали между пассажирами, что-то приговаривая на своем странном английском, сгоняя нерезидентов иностранцев в отдельную отару и распределяя ее по нескольким секциям. Немногочисленные японцы выстроились в другой части зала парами и за считаные минуты оказались по ту сторону барьера. Остальных тоже задержали ненадолго – ровно на тот отрезок времени, который требовался чтобы снять у каждого отпечатки пальцев, зафиксировать иридиевую оболочку глаза и сделать моментальное фото.
Положив паспорт со штампом во внутренний карман клетчатого вискозного пиджака и застегнув карман на молнию, гражданин Австрии Виктор Мюнцер шагнул на японскую землю. Его багаж ограничивался легким фирменным чемоданчиком Тамми и перекинутой через плечо кожаной дорожной сумкой, в которой, как и у любого нормального бизнес-туриста, лежали айпад, фотоаппарат Панасоник и путеводитель «Willkommen in Tokyo»[9] на немецком языке – для желающих ознакомиться с его личным багажом в неформальном порядке. Все иконки на айпаде, как и на айфоне, висевшем в кожаном футляре на поясе, тоже были на немецком – во избежание недоразумений. Адресная книга в гаджетах была надежно закодирована. Особо важные контакты пришлось выучить наизусть, поскольку загружать их в списки явно было слишком рискованно.
Таможенник, заглянув для проформы в паспорт, кивнул и повел рукой в белой перчатке в сторону выхода. Герр Мюнцер кивнул в ответ и вышел в зал ожидания. Огромный электронный плакат на табло светился радостью и доброжелательностью:
«Welcome to green port Narita!»[10]
Вик помнил этот странный «грин порт» еще с прошлого раза, когда летел на задание в Сидней через Токио. Однако тем его воспоминания и исчерпывались. Остальное предстояло уточнить на месте. По дороге он успел проштудировать имеющиеся онлайн инструкции по аэропорту и средствам сообщения с городом. Нарита располагалась километрах в пятидесяти на северо-восток от центра Токио, и дорога при любом раскладе должна была занять час с небольшим. Решив, что триста долларов еще могут пригодиться в другом месте, он сразу отмел вариант такси. Можно было воспользоваться экспрессом, суперэкспрессом или обычным поездом, но путеводители дружно рекламировали Лимузин-бас – огромную разветвленную сеть комфортабельных целевых автобусов, доставляющих авиапассажиров во все ключевые точки Токио и Иокогамы с ориентацией на крупные отели.
Вик подошел к стойке с вывеской «Лимузин бас» и спросил по-английски, мастерски имитируя немецкий акцент, есть ли прямой рейс до Принс-отеля.
– Какого Принс-отеля? – ласково улыбнулась кассирша.
– Принс-отель, – озадаченно повторил непонятливый немец.
– Их четыре, – все так же ласково улыбаясь, пояснила девушка.
– Кажется, где-то в Сина…
– Ага, Синагава, – догадалась кассирша. – Отходит через семь минут с четвертой стоянки. Напротив Северного выхода, вон там, видите?
Уплатив три тысячи йен упругими зеленоватыми бумажками с портретом какого-то печального японца, австрийский турист Виктор Мюнцер устремился к северному выходу и уже через несколько минут, откинув спинку сиденья, комфортно располагался в огромном пустом автобусе. Он даже не успел почувствовать токийской жары, просто переместившись из одного кондиционированного помещения в другое. А между тем термометр на дисплее показывал внешнюю температуру воздуха 33 градуса.
Итак, первый шаг сделан. Осталось совсем немного… Виктору надо было сосредоточиться. В самолете не удалось ни нормально поспать, ни толком подумать. В целях маскировки он летел эконом-классом. Могли бы, конечно, и раскошелиться на бизнес при таком-то экстренном задании, экономы хреновы. Перед вылетом с ним провели короткий инструктаж. И на том спасибо. По крайней мере теперь он не будет удивляться настежь распахнутым дверям в общественных туалетах или открытым уличным писсуарам. Не будет оборачиваться на чавканье и хлюпанье в ресторанах, где подают лапшу. Будет наливать для тостов не вино и не сакэ, а пиво. Будет, если надо, сидеть на приемах поджав ноги, на коленях, пока мышцы не затекут до полной потери чувствительности. Не будет громко сморкаться в платок. Не будет уступать место в метро женщинам и старикам. Если родина прикажет, он будет есть еще живую сырую рыбу, отщипывая от нее кусочки палочками, и жевать трепещущих креветок из садка. Если того потребуют интересы дела, он будет пить мерзкую рисовую водку сётю и ужасную окинавскую сивуху Авамори. Он готов ко всему, но кто знает, какие капканы готовит ему эта загадочная восточная страна…
Жо только что потерял любовь всей своей жизни. Он не может дышать. И смеяться. Даже есть не может. Без Лу все ему не в радость, даже любимый остров, на котором они поселились после женитьбы и прожили всю жизнь. Ведь Лу и была этой жизнью. А теперь ее нет. Но даже с той стороны она пытается растормошить его, да что там растормошить – усложнить его участь вдовца до предела. В своем завещании Лу объявила, что ее муж – предатель, но свой проступок он может искупить, сделав… В голове Жо теснятся ужасные предположения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1989-й год для нас, советских немцев, юбилейный: исполняется 225 лет со дня рождения нашего народа. В 1764 году первые немецкие колонисты прибыли, по приглашению царского правительства, из Германии на Волгу, и день их прибытия в пустую заволжскую степь стал днем рождения нового народа на Земле, народа, который сто пятьдесят три года назывался "российскими немцами" и теперь уже семьдесят два года носит название "советские немцы". В голой степи нашим предкам надо было как-то выжить в предстоящую зиму.
Второй том Собрания сочинений Сергея Довлатова составлен из четырех книг: «Зона» («Записки надзирателя») — вереница эпизодов из лагерной жизни в Коми АССР; «Заповедник» — повесть о пребывании в Пушкинском заповеднике бедствующего сочинителя; «Наши» — рассказы из истории довлатовского семейства; «Марш одиноких» — сборник статей об эмиграции из еженедельника «Новый американец» (Нью-Йорк), главным редактором которого Довлатов был в 1980–1982 гг.
Карсону Филлипсу живется нелегко, но он точно знает, чего хочет от жизни: поступить в университет, стать журналистом, получить престижную должность и в конце концов добиться успеха во всем. Вот только от заветной мечты его отделяет еще целый год в школе, и пережить его не так‑то просто. Казалось бы, весь мир против Карсона, но ради цели он готов пойти на многое – даже на шантаж собственных одноклассников.
В произведениях Валерия Казакова перед читателем предстает жесткий и жестокий мир современного мужчины. Это мир геройства и предательства, мир одиночества и молитвы, мир чиновных интриг и безудержных страстей. Особое внимание автора привлекает скрытная и циничная жизнь современной «номенклатуры», психология людей, попавших во власть.