Японские трехстишия - [7]

Шрифт
Интервал

Хокку постоянно печатаются на страницах журналов и газет. Такие стихи — живые отклики на события дня. В них звучит голос японского народа.

В состав настоящего сборника вошли только хокку позднего средневековья: от Басё до Исса.

Перед переводчиком стояли большие трудности. Старинные хокку не всегда понятны без комментариев даже японскому читателю, хорошо знакомому с природой и бытом своей родной страны. Краткость и недоговоренность лежат в самой основе поэтики хокку.

Переводчик стремился сохранять лаконизм хокку и в то же время сделать их понятными. Надо, однако, помнить, что японское трехстишие обязательно требует от читателя работы воображения, участия в творческом труде поэта. В этом главная особенность хокку. Все растолковать до конца — значит не только погрешить против японской поэзии, но и лишить читателя большой радости вырастить цветы из горсти семян, щедро рассыпанных японскими поэтами.

В. Маркова

ТРЕХСТИШИЯ

БАСЁ[5]

Отцу, потерявшему сына
Поник головой до земли,
Словно весь мир опрокинут вверх дном,
Придавленный снегом бамбук.
Покидая родину
Облачная гряда
Легла меж друзьями… Простились
Перелетные гуси навек.
* * *
Роща на склоне горы.
Как будто гора перехвачена
Поясом для меча.
* * *
Майских дождей пора.
Словно море светится огоньками
Фонари ночных сторожей.
* * *
Иней его укрыл,
Стелет постель ему ветер.
Брошенное дитя.
* * *
Сегодня «травой забвенья»
Хочу я приправить мой рис,
Старый год провожая.
* * *
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеется свежий срез.
* * *
Желтый лист плывет.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснешься ты?
* * *
Все выбелил утренний снег.
Одна примета для взора
Стрелки лука в саду.
* * *
Как разлилась река!
Цапля бредет на коротких ножках
По колено в воде.
* * *
Тихая лунная ночь…
Слышно, как в глубине каштана
Ядрышко гложет червяк.
* * *
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
* * *
Во тьме безлунной ночи
Лисица стелется по земле,
Крадется к спелой дыне.
* * *
Кишат в морской траве
Прозрачные мальки… Поймаешь
Растают без следа.[6]
Весной собирают чайный лист
Все листья сорвали сборщицы…
Откуда им знать, что для чайных кустов
Они — словно ветер осени!
В хижине, крытой тростником
Как стонет от ветра банан,
Как падают капли в кадку,
Я слышу всю ночь напролет.
В день высокого прилива[7]
Рукава землею запачканы.
«Ловцы улиток» весь день по полям
Бродят, бродят без роздыха.
Ответ ученику[8]
А я — человек простой!
Только вьюнок расцветает,
Ем свой утренний рис.
* * *
Ива склонилась и спит.
И кажется мне, соловей на ветке
Это ее душа.
* * *
Топ-топ — лошадка моя.
Вижу себя на картине
В просторе летних лугов.
* * *
Далекий зов кукушки
Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни
Перевелись поэты.
Стихи в память поэта Сэмпу
К тебе на могилу принес
Не лотоса гордые листья
Пучок полевой травы.
Грущу, одинокий, в хижине, похоронив своего друга — монаха Доккая
Некого больше манить!
Как будто навеки замер,
Не шелохнется ковыль.[9]
В доме Кавано Сёха стояли в надтреснутой вазе стебли цветущей дыни, рядом лежала цитра без струн, капли воды сочились и, падая на цитру, заставляли ее звучать[10]
Стебли цветущей дыни.
Падают, падают капли со звоном…
Или это — «цветы забвенья»?
* * *
В тесной хибарке моей
Озарила все четыре угла
Луна, заглянув в окно.
Недолгий отдых в гостеприимном доме
Здесь я в море брошу наконец
Бурями истрепанную шляпу,
Рваные сандалии мои.
* * *
Послышится вдруг «шорх-шорх».
В душе тоска шевельнется…
Бамбук в морозную ночь.
На чужбине
Тоненький язычок огня,
Застыло масло в светильнике.
Проснешься… Какая грусть!
* * *
Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.
* * *
Встречный житель гор
Рта не разомкнул. До подбородка
Достает ему трава.
* * *
На луну загляделись.
Наконец-то мы можем вздохнуть!
Мимолетная тучка.
* * *
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
* * *
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
* * *
Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы…
* * *
Порывистый листобой
Спрятался в рощу бамбука
И понемногу утих.
На Новый год
Сколько снегов уже видели,
Но сердцем не изменились они
Ветки сосен зеленые!
* * *
Внимательно вглядись!
Цветы «пастушьей сумки»
Увидишь под плетнем.
Смотрю в окно после болезни
Храма Каннон там, вдалеке,
Черепичная кровля алеет
В облаках вишневых цветов.
* * *
О, проснись, проснись!
Стань товарищем моим.
Спящий мотылек!
Памяти друга
На землю летят,
Возвращаются к старым корням…
Разлука цветов!
* * *
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
Другу, уехавшему в западные провинции
Запад, Восток
Всюду одна и та же беда,
Ветер равно холодит.
Хожу кругом пруда
Праздник осенней луны.
Кругом пруда, и опять кругом,
Ночь напролет кругом!
Кувшин для хранения зерна
Вот все, чем богат я!
Легкая, словно жизнь моя,
Тыква-горлянка.
* * *
Этой поросшей травою
Хижине верен остался лишь ты,
Разносчик зимней сурепки.
* * *
Первый снег под утро.
Он едва-едва пригнул
Листики нарцисса.
* * *
Вода так холодна!
Уснуть не может чайка,
Качаясь на волне.
* * *
С треском лопнул кувшин:
Ночью вода в нем замерзла.
Я пробудился вдруг.
* * *
Базар новогодний в городе.
И мне бы его посетить хоть раз!
Купить курительных палочек.
* * *
Луна или утренний снег…

Еще от автора Басё
Во тьме безлунной ночи

В этот сборник вошли работы Мацуо Басе разных лет, способные помочь читателю составить ясное и четкое представление о стилистике человека, фактически лично создавшего жанр, которому предстояло стать (и навеки остаться) своеобразным символом японской поэзии, – хайку. Хайку, которое до него было чисто народным, комическим, сочно-грубоватым стихотворным жанром – и которое он превратил в сверкающе-отточенную, идеально четкую в техническом отношении поэтическую форму, в которой пейзажная и философская лирика сливаются в нечто единое – так, что картины природы становятся своеобразной иллюстрацией для философской мысли. Поэзия Басе проста и в то же время сложна, полна тончайших ассоциаций, изящных образов и почти интуитивных для понимания намеков, гармонична и преисполнена чисто дзен-буддистской глубины мысли – словом, она относится к величайшим литературным шедеврам человечества, неподвластным ходу времени.


Хокку

Читая стихи Басё, следует помнить одно: все они коротки, но в каждом из них поэт искал путь от сердца к сердцу.


Избранное

Кобаяси Исса один из трёх великих поэтов хайкай. Его стихи отличаются простотой и искренностью. Он был одинаково понятен и крестьянину и князю. Его стихи не надо понимать разумом, их надо почувствовать сердцем. Тогда многие вещи открываются с неожиданной стороны. Ведь Исса оставил после себя не только стихи, но и своё понимание мира.КОБАЯСИ Исса (1763=1827) – третий после Басё и Бусона великий поэт хайкай.


Стихи

Басё — великий японский поэт, теоретик стиха. Родился в 1644 году в небольшом замковом городе Уэно, провинция Ига (остров Хонсю). Умер 12 октября 1694 в Осаке. Почувствовав идейную ограниченность и тематическую узость современной ему японской поэзии, Басе в начале восьмидесятых годов обратился к классической китайской поэзии VIII–XII веков. Поэтические произведения Басё относятся к стилю хайку, совершенно особой форме лирической миниатюры. До конца своей жизни Басё путешествовал, черпая силы в красотах природы.


По тропинкам севера

Великий японский поэт Мацуо Басё справедливо считается создателем популярного ныне на весь мир поэтического жанра хокку. Его усилиями трехстишия из чисто игровой, полушуточной поэзии постепенно превратились в высокое поэтическое искусство, проникнутое духом дзэн-буддийской философии. Помимо многочисленных хокку и "сцепленных строф" в литературное наследие Басё входят путевые дневники, самый знаменитый из которых "По тропинкам Севера", наряду с лучшими стихотворениями, представлен в настоящем издании.


Стихотворения. Проза

Хайку и хайбун самого известного японского поэта Мацуо Басё (1644–1694), жившего простой жизнью нищего странствующего философа, считаются образцом чистоты и безупречности в поэзии. Построенные по принципу «озарения», они передают подлинный дух дзен.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.