Японская нечисть. Ёкай и другие - [7]
Японский домовой не чужд шуток, свойственных потусторонним обитателям домов. Следы в золе очага, неизвестно откуда появившиеся, хотя только что их там не было, тихая музыка и шум шагов в комнатах, где никого нет, негромкий смех и тому подобное. Классический призрак в старинном особняке оценил бы подобный стиль, но дзасики-вараси далек от теней, не нашедших покоя. Он просто живет в полюбившемся ему доме. Человек, заснувший головой, например, к дверям, может проснуться в положении совершенно противоположном, да еще и лишившимся подушки! Можно пробудиться среди ночи оттого, что тебя кто-то задел. Не стоит волноваться из-за пустяков. Это не бакэнэко, не местный юрей и не разошедшийся тануки, а всего лишь дзасики-вараси!
Комната, где живет дзасики-вараси, как правило, хорошо известна обитателям дома. Добрый хозяин должен с уважением отнестись к частному пространству этого ёкая и не докучать ему. Никакими страшными карами хранитель дома не грозит, но надо же иметь понятие о приличиях. Ведь этот кавайный, как бы сейчас сказали, ёкай не просто так занимает комнату, а заботится о благоденствии дома.
Известен случай, когда некий любопытный обитатель дома, вдоволь наслушавшись шороха шагов и тихой музыки из комнаты, где никто не жил, решил наконец выяснить, что за таинственный гость поселился в доме. Сказано – сделано! Искатель приключений устроился на ночлег в таинственном месте, засветив огонек, чтобы взять дзасики-вараси с поличным. Встреча вышла не вполне обычной. Глухой ночью незваный посетитель обнаружил, что рядом с ним в постели кто-то лежит. Собравшись с духом, он откинул одеяло и обнаружил… все ту же миленькую девочку с короткой стрижкой. Внимательно посмотрев на гостя, девочка встала и убежала в темноту комнаты, где и растворилась без следа. Что было дальше, в истории не сказано, но догадаться нетрудно. Очевидно, любитель потустороннего вытер холодный пот, собрал свою постель и, пробормотав в темноту глубочайшие извинения, убрался в свою часть дома.
Как видно, дзасики-вараси совершенно не злобен и не стремится навредить человеку. Но один сильный удар нанести он все-таки может. Он может уйти. Уход дзасики-вараси означает большие беды. Разорение, болезни, а возможно – и гибель людей, обитающих в оставленном теперь доме. Если дзасики-вараси ушел, не стоит ждать ничего доброго. Правда, взаимосвязь событий не вполне очевидна. Сложно сказать, дзасики-вараси уходит, раздосадованный поведением хозяев дома (вышеупомянутому охотнику за привидениями было о чем задуматься), и для хозяйства и семьи наступает коллапс, или, может быть, все обстоит несколько иначе.
Возможно, этот ёкай как бы олицетворяет радость и благоденствие в доме. Тонко чувствующий тяжелую поступь судьбы, он уходит оттуда, где все предрешено и ничего исправить нельзя.
Известна история, в которой некому крестьянину, переходящему мост, встретились две незнакомые девочки (кто бы мог догадаться!), погруженные в раздумья, шагающие по направлению к деревне. На вопрос, откуда они, путницы ответили, что совсем недавно они расстались с неким семейством Ямагути, проживающим в соседней деревне. Надо сказать, что эти Ямагути были известны своим достатком в здешних краях. Порой люди предполагали, что дела у них идут так прекрасно, потому что в их доме поселился не один, а двое дзасики-вараси. На вопрос, куда они направляются, девочки назвали дом одной из семей в соседней деревне. Позже выяснилось, что никакие гости не заглядывали в названный дом ни в этот день, ни в следующие. Что касается семейства Ямагути, судьба их была печальна. Спустя несколько дней на обеденный стол к Ямагути были поданы грибы. Увы, глаз подвел их сборщика! Грибы оказались ядовитыми, и все семейство, отведавшее их, отправилось к предкам. Выжила одна девочка, которой не оказалось дома во время обеда. Она прожила долгую жизнь, но о славном хозяйстве ее родителей остались одни воспоминания. Что касается той семьи, в гости к которой направились странные девочки, благоденствие и достаток не покидали ее.
В наше время дзасики-вараси вполне известен и пользуется немалой популярностью. В недавнем прошлом одна из школ в префектуре Иватэ, расположенная в деревне Цутибути, была известна тем, что там появлялись дзасики-вараси. Можно предположить, что место, где сразу несколько жизнерадостных хранителей счастья носятся на переменах и затевают игры с малышами, было процветающим во всех отношениях. Правда, видеть их могли только первоклашки. Дзасики-вараси при всей склонности к шуткам над своими домашними довольно застенчив и не любит показываться посторонним.
Уже в XXI в. все в той же префектуре Иватэ, гостиница «Рёкуфусо» при Киндаити-онсен собирала невероятное количество гостей. Доходило до того, что места в отеле бывали распроданы на несколько лет вперед. Причина такой популярности в том, что эта гостиница считалась домом дзасики-вараси, в одной из комнат которого он (или она?) вполне мог бы показаться. К сожалению, в октябре 2009 года пожар уничтожил это место. Можно предположить, что дзасики-вараси, утомленный докучливыми гостями, покинул дом, после чего печальный финал стал неизбежен.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.