Японская императорская военно-морская авиация, 1937–1945 - [13]

Шрифт
Интервал

1. Хинери-коми, или «внутренний переворот», представлял собой маневр, в котором сочетались мертвая петля и штопор. Впервые эта техника была продемонстрирована летным старшиной 1-й статьи Исаму Мочизуки Йокосука Кокутай в 1934 г. Маневр позволял направить истребитель, начавший выполнять петлю, под косым углом, несколько повернуть его в сторону при подходе к верхней точке петли, а при выходе из петли сделать один оборот штопора. Все это давало возможность уменьшить радиус выполняемой фигуры и быстро занять позицию для атаки выше и позади самолета противника, выполнявшего обычную петлю. Для выполнения хинери-коми, однако, требовалось достаточное пилотское мастерство. В начальный период войны в Китае, начавшейся в 1937 г., хинери-коми позволял истребителям японской морской авиации добиваться преимущества над противником, имевшим более маневренные самолеты. В первые месяцы войны на Тихом океане «внутренний переворот» принес японским истребителям славу выдающихся воздушных бойцов. На иллюстрации показан палубный истребитель Тип 96 (А5М), выполняющий хинери-коми в бою с китайским «Кертисс-Хаук III».

2. Стандартный воздушный строй японских самолетов морской авиации — чутай (девять самолетов) и дайтай (27машин). Как правило, четные ведомые становились слева, а нечетные — справа от ведущего. Таким образом, в основном построении (звене, или тройке — сотай), ведомый номер 2 держался слева от ведущего, а ведомый номер 3 справа. Это расположение повторялось и в более крупных построениях. В чутай (группах) из девяти самолетов второй сотай из трех машин находился слева от ведущего звена, а третий сотай — справа. Сотай находились на удалении двух-трех самолетов друг от друга. В дайтай второй чутай в составе девяти машин выстраивался слева от первого, третий — справа. Каждый чутай находился на удалении 100–150 м. Два фланговых чутай держались выше лидирующего, при этом третий чутай обеспечивал прикрытие сверху.

3. Описанные варианты строя использовались при дальних перелетах, вне опасности нападения противника. Опыт войны в Китае показал японцам, что в реальном бою слишком плотный строй сковывает самолеты. Вскоре они в предвидении боя стали принимать более свободное построение: ведомый 2 находился в 20–30 м левее и позади ведущего под углом в 45 градусов, оставаясь в 30 м выше его, а ведомый 3 — примерно в 50 м от лидера, занимая к нему позицию под углом 30 градусов, и примерно в 30 метрах выше ведомого 2. Крутой левый разворот при таком построении приводил к пересечению курсов, в результате чего ведомый 2 оказывался справа, а номер 3 — слева от ведущего.

В период войны на Тихом океане, начиная с середины 1943 г., японские морские истребители пришли к использованию построений из четырех самолетов, задолго до того принятых и в люфтваффе, и у американцев и англичан. По-видимому, японская морская авиация приняла этот вариант строя последней среди всех крупных авиационных держав периода Второй мировой войны.


ЭКИПИРОВКА, ок. 1937 г

Основные элементы экипировки пилота морской авиации Императорского флота мало изменялись в период 1937–1945 гг. Фигура вверху (1) представляет летчика-курсанта примерно в 1937 г., а также его капоковый спасательный жилет (2), кожаные летные перчатки (3) и подбитый мехом кожаный летный шлем (4) с переговорной трубкой, присоединенной к клапану наушника для связи с инструктором. Летные очки (5) старого образца, с плоскими линзами и ровным верхним краем оправы — такие применялись в первые годы войны в Китае.

Фигура внизу (6) — типичный летчик морской авиации первой половины Тихоокеанской войны. Как и курсант вверху, он носит зимний шлем (7), подбитый овчиной и обшитый по краю кроличьим мехом. Летные очки (8) сменила модель с более округлыми линзами, принятая в период Китайской войны и остававшаяся основным вариантом на протяжении почти всей войны на Тихом океане. Летчик вооружен 8-мм пистолетом «Намбу» (9), обычно снабжавшимся шнуром из парашютной стропы и носимым за поясничным ремешком спасательного жилета. Такие жилеты надевали при вылетах над морем. Жилет с наполнением из капока (10) остался без изменений. Обратите внимание на имя летчика и номер части, написанные черной краской на спине жилета. Необходимым элементом снаряжения были летные часы (11), которые во время вылетов носили на шнурке, надетом на шею. Кожаные летные перчатки (12) также остались без изменений.

Абсолютно неофициальным элементом снаряжения был сен-нин бари («пояс с тысячью стежками») (13). Этот традиционный талисман, история которого восходит еще к самурайским временам, имелся почти у каждого японского солдата. Пояс из хлопчатобумажного полотна со сделанными на нем женщиной тысячью стежками должен был уберечь солдата от любых невзгод. Солдат, которому дарили сен-нин бари, носил его на талии под одеждой.

Летчики на верхнем и нижнем рисунках одеты в неразъемные летные габардиновые комбинезоны, простеганные изнутри. В холодное время надевали комбинезоны на меху, с меховым воротником. В период войны на Тихом океане применяли и костюмы с электроподогревом.


Рекомендуем почитать
Освобождение Донбасса

Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.


Струги Красные: прошлое и настоящее

В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.


Хроники жизни сибиряка Петра Ступина

У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.


Великий торговый путь от Петербурга до Пекина

Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.


Астраханское ханство

Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.


Время кометы. 1918: Мир совершает прорыв

Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.