Япония в III-VII вв. Этнос, общество, культура и окружающий мир - [127]

Существенным следствием отмирания коллективизма стал труд малой семьи, о котором К. Маркс писал, что «это — парцеллярный труд как источник частного присвоения. Он дает почву для накопления движимого имущества, например скота, денег, а иногда даже рабов или крепостных… Вот элемент, разлагающий первобытное экономическое и социальное равенство» [Маркс, т. 19, с. 419]. В Ямато парцеллярный труд привел к накоплению зерна и рабов. Упрочение имущественного неравенства стало первым шагом к классообразованию.

Как известно, возможность эксплуатации не ведет тотчас, же к возникновению эксплуатации. Она реализуется в зависимости От характера избыточного продукта и способа его применения. Благоприятные условия накопления продукта поливного рисосеяния, с одной стороны, и необходимость сохранения организационного контроля за системой орошаемых участков — с другой, способствовали выделению больших семей, сосредоточивших в своих руках как крупное личное хозяйство, так и организационный контроль над соседними хозяйствами. Это предшественники кланов и кланы (удзи).

Организационные функции присущи любому обществу. При первобытнообщинном строе в каждой общине «существуют с самого начала известные общие интересы, охрану которых приходится возлагать на отдельных лиц… группировка общин в более крупное целое вызывает опять-таки новое разделение труда» [Энгельс, т. 20, с. 183–184] как в общественном производстве, так и в сфере управления.

На этой стадии поведение людей регулировалось не только обычаями, но и сознательно создаваемыми правилами, которые в дальнейшем благодаря медленным темпам развития жизни превращались в обычаи [Королев, Мушкина, 1963, с. 20]. Хорошим примером этого положения служит ситуация в Ематай, изложенная в «Вэй чжи» (см. гл. 5). Важнейшим средством придания этим обычаям и правилам авторитета стало сакральное их оформление. Материальная возможность создания влиятельной прослойки, могущей добиться такого оформления, обеспечивалась тем же высоким продуктом и концентрацией солидной его доли в руках сильных семейств. Раннее укрепление жречества в Ямато и последующая сакральная власть государя в экономическом отношении стали возможны благодаря обильным жертвоприношениям сильных семейств в расчете на получение еще большего избыточного продукта следующего урожая [Берзин, 1966, с. 62].

Укрепление родовых общин, соединенных с рабовладением, относят ко II–III вв. [Конрад, 1974 (I), с. 368]. Вожди общин на пути укрепления своей власти и расширения влияния сталкивались с внутренним и внешним противодействием, что толкало их на создание племенных и общеплеменных объединений (Ематай. Ямато). Но процесс этот подчинялся известным законам. Размеры племени определялись в конечном счете размерами и числом входящих в него кланов. Первое зависело от хозяйственной, второе— от военной целесообразности. Нарушение оптимальных показателей вело либо к отпочкованию (дочерних, или малых, кланов), либо к поглощению мелких кланов крупными.

К концу первобытнообщинного строя на островах сложилась многоступенчатая система кланов и племен, дальнейшее развитие которой к классовому обществу должно было происходить по одному из двух путей: от обычного племенного союза из равноправных общин или от племенного союза с неравноправными племенами [Берзин, 1966, с. 64–69]. От выбора пути зависела структура будущего классового общества в стране (более жесткая при выборе второго пути). По какому же пути пошли японские племена? На первый взгляд кажется, что ответ прост. В гл. 5 говорилось о неравномерном развитии общин и кланов — коренных и пришлых, о выделении сильных («благородных») кланов (Мононобэ, Сога и др.), о завоеваниях, переселениях и добровольных подчинениях как средствах присоединения одними кланами и племенами других. Все эти явления скорее характерны для второго пути. Однако разделение между кланами шло не столько по принципу «военные — производственные», сколько по линии «сильные — слабые» (производственные корпорации — бэ — не являлись кланами). Подчинение слабых родов и племен сильным не приводило к порабощению или дискриминации первых. Наиболее ранние из известных племен и союзов племен — владения федераций Ематай— не обнаруживают явных проявлений неравенства. Хотя в Ямато появлялись предпосылки для развития по второму пути (узурпация власти кланами Мононобэ, Сога), но в конечном счете власть этих кланов рухнула и на решающей стадии возобладали тенденции первого пути. Союзы возникли в земледельческих районах (север Кюсю, Кинай, Киби, Идзуми) и распоряжались значительным фондом избыточного продукта.

Лишь часть этого продукта могла использоваться в хозяйстве, значительная доля шла на военные и сакральные нужды, проходя через руки вождей, военачальников и жрецов. Это положение укрепляло их власть и позволяло уже в III–IV вв. вести значительные завоевательные походы, отдавшие в распоряжение режима Ямато всю центральную и западную части о-ва Хонсю, часть о-ва Кюсю и, возможно, юго-западную оконечность Корейского полуострова.

В это время наметилось изменение в социально-экономическом строе страны. Расширение власти стало зависеть не только от увеличения клана, но и от частных владений (тадокоро, миякэ). В V–VI вв. в Ямато наблюдались два типа социально-экономических отношений: ранний, первобытнообщинный с элементами патриархального рабства, и более поздний, рабовладельческий с элементами прежней кровнородственной общины. Наиболее остра столкновение между этими двумя типами отношений проявилось в борьбе кланов Мононобэ и Сога во второй половине VII в. [Конрад, 1974(1), с. 369–370].