Япония в эпоху Хэйан (794-1185) - [20]
Ныне царствующий император в силу присущей ему природной одаренности перенял священномудрость своего предшественника, а обладая высочайшей добродетелью, унаследовал и его добродетель. Простирая на всю страну своё блестящее правление, мир и покой, распространил гуманную культурность. Однако, оглядываясь назад, он обнаружил, что дело, задуманное его покойным предшественником, ещё не исполнено. Мысли и чувства государя настойчиво устремились к наследованию завещанного отцом дела. По этой причине был издан государев рескрипт, чтобы незамедлительно свести воедино и отредактировать [собрания «кякусики»].
Чиновники: старший государственный советник по совместительству занимающий пост старшего военачальника левой личной императорской охраны и «адзэти» провинций Муцу и Дэва подданный Фудзивара-но Асоми Фуюцугу, третий старший ранг, покойный средний государственный советник, подданный Фудзивара-но Асоми Кадономаро, третий старший ранг, государственный советник и наместник провинции Оми подданный Акисино-но Асоми Ясухито, третий младший ранг, придворный советник и распорядитель дворца наследника престола и вместе с тем надзиратель левой дворцовой охраны и помощник главы Сикибусё[240] подданный Фудзивара-но Асоми Мимори, младший четвертый ранг верхней ступени, младший военачальник левой личной императорской охраны подданный Татибана-но Асоми Цунэнуси, пятый младший ранг нижней ступени, главный судья и по совместительству старший инспектор по уездным делам провинции Харима подданный Мононобэ-но Сукунэ Нагахара, пятый младший ранг нижней ступени, — все они получили государево повеление, чтобы, во-первых, следуя воле правителя, во-вторых, используя распоряжения Дайдзёкана, найти во всех управлениях сохранившиеся образцы пояснений к законам, и обдумав, что было ранее, и что сохранилось до наших дней, рассмотреть что подходит, а что нет. В результате собрать распоряжения для каждой [тематической] рубрики и разослать [такое собрание] во все ведомства.
Установившие систему управления, соответствующую нашему времени и полагающиеся на волю правителя составили этот доклад, уделив особое внимание «кяку». Хотя государева рескрипта пока не последовало, хорошо разбирающиеся в сущности вопроса, подданные подали правителю докладную записку, где, исполняя его волю, предложили способы объединил всех дополнений к законам в одно [собрание]. Когда часто происходят обновления, те, кто различает, что было прежде, а что после, сокращая первое и поддерживая второе, избегают повторений. В зависимости от того, что в повседневных делах, которые ведутся во всех управлениях, может пригодиться при составлении свода законов и указов, и что соответствует исконной традиции, похожие разделы либо расширялись, либо урезались, дабы впоследствии быть включенными в состав собраний «сики»[241]. Если встречались перемешанные сходные части, и было непонятно, в какой раздел их включать, то их размещали в конце как смешанную часть. Из тех положений, что присущи всем управлениям, но в которых уже не установить где то, а где это, и поэтому хотя они и бытовали в течение долгого времени, но на самом деле уже не приносят пользу, сложно вывести правила. Детально описав данное положение дел, смиренно внимаем высочайшему решению. Подобно тому, как для успешного измерения таких трудно исчисляемых продуктов как рис и соль, рыба и мясо их помещают в различную посуду, ваши подданные уже облегчили тело тем, что все обсудили, придерживаясь, по возможности, компромиссов, и не беспокоя государя предварительными результатами.
Утренняя церемония выражения гостями своего почтения государеву двору и церемония встречи заморских гостей были изменены в соответствии с требованиями времени. Что касается прецедентов, то они в подробностях зафиксированы в записях. А практику отбора чиновников, неукоснительно осуществляемую уже длительное время, с тех пор как в годы Энряку[242] государю была представлена выборка из отчетов инспекции «Кагэюси»[243], сохранили, как это было в древности, не внося собственных предпочтений. Годы уходят, облик столичного града постоянно меняется, а черновики документов различных управлений в основном утрачены. Поэтому, хотя и приложили все силы к расследованию, пока ещё многое не подготовили.
Начиная с первого года Тайхо[244] и до десятого года Конин[245] всего было составлено 40 свитков собраний «сики» и 10 свитков «кяку». На слова скупые, но по смыслу статей законов подробные, текст сжатый, но суть обширна. Смиренно питаем надежды, что те, кто их увидит, с легкостью осознает истинные цели нашего предприятия; те, кто будет претворять их в жизнь, без труда осуществят. Намереваемся огласить их во дворце правителя, чтобы не достичь предела Неба и Земли и запечатлеть на великом колоколе, дабы в металле и камне их не тронул тлен. Ваши подданные уже не разбираются досконально в наследии древних. Таланты их в настоящее время пребывают во мраке. Однако, самовольно восприняв государев рескрипт, решительно вознамерились составить и отредактировать существующий свод законов. И хотя тогда иссякнут поверхностность и ошибочность знаний, но, возможно, останется немало несоответствий.
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
В монографии рассматриваются территориально-политические перемены на Руси в эпоху «ордынского ига», в результате которых вместо более десятка княжеств-«земель», существовавших в домонгольский период, на карте Восточной Европы остались два крупных государства – Московское и Литовское. В центре внимания способы, которыми русские князья, как московские, так и многие другие, осуществляли «примыслы» – присоединения к своим владениям иных политических образований. Рассмотрение всех случаев «примыслов» в комплексе позволяет делать выводы о характере политических процессов на восточнославянской территории в ордынскую эпоху.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Об Александрийской библиотеке — самой знаменитой библиотеке Древнего мира, созданной в III веке до нашей эры с целью собрать «все книги всех народов» (основатели оценивали задачу приблизительно в 500 тыс. свитков) — мы знаем на удивление мало и даже слово «библиотека» понимаем иначе. Профессор Канфора в своей книге подвергает тщательной ревизии всё, что известно об «исчезнувшей библиотеке», и заново реконструирует ее девятивековую историю. Лучано Канфора — выдающийся итальянский историк и филолог-классик, профессор университета г. Бари, научный координатор Школы исторических наук Сан-Марино.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.