Япония по контракту - [59]

Хидэо ушёл, к его кабинету направлялись элегантные господа. Их встреча длилась долго. Проводив гостей, Хидэо поставил на студенческий чайный стол коробку с дорогим печеньем. Хидэо часто баловал студентов, тратил на них много денег!

— Денег? — удивился Шимада. — Кобаяси не покупает эти сладости, их приносят люди с фирм. В подарок.

— За что фирмачи дарят сэнсэю такие подарки?

Шимада удивился опять — она не понимала простых вещей!

— Фирма, которая собирается взять на работу нашего выпускника, хочет получить хорошего студента. Это особенно важно теперь, когда в промышленности спад и фирмы не могут позволить себе набирать много новичков. Вербовщики приходят к сэнсэю, чтобы он назвал им имя самого способного. За это и дарят дорогие сладости, купленные на деньги фирмы.

Вечером лаборатория вид имела странный: студенты спали. Спал Ода, спал Таманага, прикорнув на пачке фотографий. Пачка была толстая — сэнсэй любил, чтобы результатов было много. И чтобы работали долго. Может, потому он проводил беседы со студентами поздно вечером? В девять Хидэо появился в студенческой, окинул взором комнату, словно проверяя, кто на месте, остался доволен многолюдством в столь поздний час. Сонный вид студентов его не разжалобил:

— Ничего, молодые должны трудиться, — бодро бросил он ей и принялся выговаривать: — Вот Вы всё хвалите Адачи, а его уже нет, он уходит рано, в восемь! А вот он — хороший студент, всегда работает до десяти! — Хидэо указал на дремлющего Таманагу.

Значит, сэнсэй сортировал студентов в соответствии со временем прихода-ухода? И откуда-то это время знал, хотя все дни проводил на собраниях. Следовательно, в лаборатории был некто, кто эту информацию сэнсэю поставлял, а сэнсэй её запоминал, считая важной? И вербовщикам с фирм он, наверное, рекомендовал не смышлёного Адачи, а сонного Таманагу. А может, даже нерадивого Оду, который обычно спал допоздна у своего компьютера, уронив голову на сложенные руки.

В десятом часу, когда она уходила домой, на факультете всюду ещё горел свет. Двери кабинетов были открыты. Сэнсэи любили делать так, то ли проветривая помещение, то ли почему-то ещё… Кабинеты были разными, как сами сэнсэи. Элегантный кабинет Хидэо был обставлен в западном стиле: письменный стол тёмного дерева, крытый зелёным сукном, кресло, обтянутое кожей, кремовый шёлк штор… Он сам вместе с Намико выбирал обстановку в магазинах, хотя платил за неё из лабораторных денег. Кабинет приверженца старинного стиля Сато походил на японский дом. На стульях лежали пёстрые подушечки, платки фуросики. В кабинете Такасими стояла модная металлическая мебель. Здесь все устраивались в соответствии со своими вкусами, как дома. Да университет и был их настоящим домом, где сэнсэи проводили все дни, возвращаясь в семью только на ночь. Несмотря на открытые двери сэнсэев не было видно — согласно местной моде проход перегораживал шкаф.

— Шкаф ставят для того, чтобы у хозяина было время проснуться, пока посетитель увидит его, — усмехался Шимада.

А, не поспав, как высидеть на работе двенадцать часов? Из двери Шимады валил табачный дым, а на его столе стояла, как всегда, большая кружка. Табак и кофе помогали Шимаде продержаться до десяти вечера у компьютера и не уснуть. Ведь шкафа перед входом у Шимады не было.

В автобусе все спали. Японские приличия велят долго работать и мало спать. Дома. Поэтому японцы спали в автобусах, в метро, в поездах, на лекциях, собраниях — всюду. Засыпали, едва присев. Глаза у спящих были припухшие, лица усталые. Усталое лицо — такая же неотъемлемая черта приличного японца, как белая рубашка…

Не мотай!

Любитель цветов!

Ты стал неприметно

Рабом хризантем.

Бусон

— Вы неправильно покупаете, — журила её Галя. — Они уговорились вместе пройтись по кооперативному супермаркету. Галя вызвалась научить соотечественницу японской бережливости. — Вы берёте всё подряд. Здесь так никто не делает, все ищут красные таблички сэйла, — наставляла Галя, называя английским словом "сэйл" распродажи по сниженной цене. — Вот смотрите, сегодня можно купить на десять процентов дешевле макароны, на пятнадцать майонез… Вам не нужно? Но будет нужно завтра, и Вы заплатите дороже. Вчера тут продавали чай за полцены, сегодня тот же чай идёт по полной… — Галя положила в свою тележку мясо. — У меня есть запас, но уж очень хорошо его сегодня уценили.

На специальной полке были выставлены продукты с истекающим сроком годности — сок, которому осталось жить неделю, обещавшее прокиснуть послезавтра молоко… Но основной причиной сэйлов был дефицит складских помещений. Вновь поступающий товар негде было хранить. Поэтому кроме больших, регулярных распродаж, например, одежды в конце сезона, магазины время от времени сбрасывали по дешёвке то завалявшиеся конфеты, то застоявшееся вино… Эти уценки — маленькие, случайные невозможно было предвидеть и трудно отследить, даже если понимаешь объявления по телевизору, в газетах, на афишках, брошенных в почтовый ящик. Поймать их помогало только неустанное хождение по магазинам.

— Я каждый день провожу в торговом центре часа по три, — признавалась Галя. — Экономлю на распродажах процентов пятнадцать семейного бюджета, а раньше отпетой растетёхой была, в Японии превратилась в экономную хозяйку. Здесь легко экономить, всё можно заранее рассчитать, страна упорядоченная. И дорогая. Поэтому экономить выгодно — чуть поприжал и тысяча йен в кармане!