Япония. От сегуната Токугавы - в ХХI век - [26]

В 1633 г., после смерти Сокубеи, Сухо послала своего старшего сына в Эдо, дав ему поручение открыть там филиал лавки и снабдив его необходимым для этого капиталом. Через два года в помощь ему она послала своего младшего сына — Такатоси. Вскоре именно к нему перешла ведущая роль в работе филиала в Эдо. Будучи искусным дельцом, Такатоси также стал торговать рисом. В 1673 г., когда доходы от разнообразных предприятий семьи Мицуи достигли значительных сумм, он открыл в Эдо лавку мануфактурных товаров, назвав ее «Эчигоя» («Лавка Эчиго»). Сперва это было небольшое предприятие, в котором работали около дюжины клерков. Они развозили рулоны шелка по домам состоятельных самураев, варьируя цену на свой товар в зависимости от толщины кошелька потребителя, а также принимали новые заказы.

Когда в том же году лавка была уничтожена пожаром, Такатоси вновь открыл Эчигою, переместив ее в Нихобаси, где и поныне находится главный магазин Мицукоси. Там он произвел революцию в сфере розничной продажи, вывесив над прилавком ставший знаменитым лозунг: ГЕНКИН, КАКЕНЕ НАСИ («Только наличный расчет, фиксированные цены»). Эта вывеска до сих пор хранится в музее Мицуи. Таким образом, Эчигоя начал продавать ткани, которые могли приобретать не только богатые самураи, но и простые торговцы и ремесленники. Такатоси предлагал покупателям приходить непосредственно в свою лавку, где они платили за товары, стоимость которых указывалась открыто и была одинаковой для всех клиентов. По мере роста продаж Такатоси озаботился рекламой своей лавки. В дождливые дни он снабжал покупателей зонтиками из промасленной бумаги, на каждом из которых красовался значок лавки «Эчигоя», тогдашний логотип. Кроме того, он завел дружбу с авторами пьес и поэтами, которые своими произведениями увеличивали славу Мицуи. К 1700 г. Эчигоя превратился в крупнейший магазин Японии, и Такатоси открыл его отделения в Киото и Осаке.

Мицуи не были типичными торговцами. Лишь немногие могли сравниться с ними в успешности, и практически нет японских женщин, которые получили бы столько похвал в семейных хрониках, сколько досталось Сухо. Тем не менее Сокубеи был всего лишь одним из тысяч воинов, которые в начале Нового времени выбрали торговую стезю. И случаи, когда жены или матери разделяли ответственность за семейное дело, вовсе не были редкими, даже если их мужья были официальными главами домовладений. Вместе с домом Мицуи многие из этих семей приняли участие в трех великих революциях, которые прокатились по Японии на заре Нового времени. Когда Иэясу был утвержден в должности сёгуна, Япония была аграрной страной, большинство крестьянских семей которой вели натуральное хозяйство. Но уже через сто лет Япония достигает высокой степени урбанизации. Огромное количество сыновей крестьян, равно как и отпрысков бывших самурайских родов, хлынули в растущие города в поисках лучшей жизни в качестве торговцев и ремесленников. Там, стремясь прокормить себя, а в перспективе — достигнуть процветания, они создавали торговую экономику, примером чему служит история появления крупных магазинов, подобных Эчигойе. В свою очередь, многие семьи по всей стране повышали свой жизненный уровень, улучшая материальную базу: жилищные условия, питание и предметы обихода — по мере того, как городская экономика росла и предлагала рынку все новые и новые товары.

Урбанистическая революция

Появление десятков городов-замков в конце XVI — начале XVII вв. положило начало урбанистической революции в Японии. На протяжении этих десятилетий владения даймё увеличивались в размерах, и те возводили на их территории многочисленные крепости, обнесенные рвами и усиленные башнями. Строились они по образцу замка Фусими и служили в качестве военных и административных центров. Как правило, провинциальные правители размещали свои новые цитадели в стратегически выгодных пунктах, доминирующих над сельскими окрестностями. Расположенные вокруг деревни должны были выплачивать налоги и снабжать крепости продовольствием. Практически сразу вокруг замков начали возникать новые поселения, поскольку даймё требовал от своих самураев селиться вблизи каменных стен его резиденции. А вслед за самураями в эти городки потянулись и торговцы с ремесленниками, чтобы снабжать воинское сословие всем необходимым.

С потрясающей быстротой Япония превращалась в урбанистическую страну. Практически половина крупных современных городов возникла в короткий промежуток времени между 1580 и 1610 гг. Все они развились из поселений вокруг замков — от Сендая и Фукусимы на севере до Канадзавы, Сидзуоки и Нагои в центре Японии и далее — до Хиросимы, Окаямы, Кочи и Кумамото на юге и западе. Размеры этих поселений были не менее впечатляющими, чем их количество. В общем около 10 % всего населения определенного домена в конце концов сосредоточивалось вокруг замков. Приблизительно 140 городов имели население в 5000 человек, а такие гиганты, как Канадзава и Нагоя, достигали стотысячной отметки.

Зарождение городов вокруг замков подчинялось общей логике и было тесно связано с нуждами даймё и их слуг-самураев. Как правило, каждый даймё размещал свой замок в защищенном с военной точки зрения месте, например на берегу океана, как Кагосима, или на возвышении между руслами двух рек, как Канадзава или Хиросима. Сам господин со своей семьей жил внутри цитадели, надежно защищенный высокими стенами и концентрически расходящейся системой рвов и каналов. Своих основных вассалов даймё селил поблизости от замка. Это место было престижным и относительно безопасным, а также и удобным, поскольку высокопоставленные самураи основную часть своего служебного времени проводили в цитадели. Следующий пояс составляли жилища торговцев и ремесленников, которые составляли до 50 % населения большинства городов-замков. Солдаты-пехотинцы со своими семьями и другие второстепенные самураи жили в строениях барачного типа, которые образовывали внешнее кольцо города. Наконец, многие даймё заставляли буддийские секты располагать свои храмы на стратегических подступах к городу по его периметру. Даймё в случае нападения могли использовать храмы в качестве опорных пунктов, а кладбища создавали открытые пространства, которые атакующая армия могла пересечь только с риском для себя.