Япония. От сегуната Токугавы - в ХХI век - [18]

Трансформация Иэясу в Тосо Дай Гонгена также позволяла его духу занять место и в синтоистском пантеоне. Синтоистские верования, которые зачастую считают местной японской религией, стали превращаться в организованный набор практик в VI–VII вв. — как раз тогда, когда в страну начал проникать буддизм. Однако основные ценности, вокруг которых формировался «Путь Богов», появились гораздо раньше. Они основывались на глубоком почитании ками — духов или божеств, которые наполняли своим присутствием природу. Термин ками записывался при помощи той же идеограммы, которая передавала син в слове Синто (вторая идеограмма которого означает «путь»). Один из наиболее выдающихся ученых XIX столетия давал этому понятию следующее объяснение: «Божества неба и земли, упоминания которых встречаются в древних текстах (таких как Кодзикй), а также духи, которым поклоняются в святилищах, и, кроме того, такие существа любого рода (не только люди, но и птицы, звери, деревья, трава, моря, горы и т. д.), которые обладают какими-либо выдающимися качествами и внушают благоговейный страх, именуются ками»^{11}.

Ками встречались на всех островах японского архипелага, и все они обладали способностью вмешиваться в ход событий в материальном мире. Масштабы подобного влияния, однако, могли варьироваться. Великая богиня, такая как Аматэрасу, могла повлиять на события в национальных масштабах, и от нее зависела судьба любого японца. Возможности менее значимых ками, связанных с небольшими святилищами в определенной местности, ограничивались пределами одной-единственной деревни или городом и его окрестностями. Более того, поскольку каждый ками мог проявить себя не только как благожелательное существо, но и как злонравное, в задачи людей входило проведение ритуалов и церемоний, которые должны были убедить ками применять свои способности исключительно во благо обществу. По этой причине Небесные Владыки предоставляли решение насущных политических вопросов другим людям, а сами сосредоточивали свои усилия на осуществлении сложных ритуалов в честь Аматэрасу и других важных божеств. Крестьянские семьи также должны были периодически проводить празднества в деревенских святилищах, принося туда специально приготовленные блюда и бочонки с саке и сопровождая все это музыкой и танцами. Все это делалось для того, чтобы убедить местное божество обеспечить обильный урожай, оградить общину от эпидемий и природных катаклизмов и всячески облегчать полное невзгод существование крестьянина.

Синто основывалось на убеждении, что люди могут быть счастливы и даже достичь определенного благополучия в этой жизни путем поклонения ками. Буддийская доктрина утверждала, что мир наполнен страданиями и неизбежным горем. Общим в учениях всех буддийских сект было утверждение, что страдания человека происходят от его эмоциональных привязанностей к другим людям и к материальным благам. Но поскольку все это — эмоции, физический мир, само существование является преходящим и эфемерным, то становится очень трудно определить, чего же на самом деле желает человек: красота увядает; счастье рассеивается; смерть неизбежна. Более того, концепция кармы («идея и следствие») подразумевает, что поступки, совершенные в прошлых жизнях, прочно привязывают человека к желаниям и страданиям, вовлекая его тем самым в бесконечный круг подобных перерождений. Нарисовав столь печальную картину, буддизм предлагал людям последнюю надежду. Путем отречения от желаний и индивидуального сознания, принимая мимолетность и понимая единство универсума, человек может разорвать круг страданий, преодолеть карму и достигнуть вечного блаженства нирваны. Для адептов секты Тэндай главным ориентиром на пути к просветлению была Лотосовая сутра, которая считалась последней проповедью Гаутамы. Приверженцы дзэновских сект стремились преодолеть свое эго при помощи медитации и отказа от материальных благ. Народная вера, в свою очередь, призывала уповать на милость и сострадание будды Амиды.

Несмотря на свои метафизические и космологические отличия, синто и буддизм мирно сосуществовали на протяжении средневековой истории Японии. Одной из причин тому была, вероятно, взаимодополняющая сущность обеих систем. Поскольку синтоистские ритуалы акцентировались в основном на обращениях к ками за помощью именно в земном существовании, а буддизм занимался судьбой души после смерти тела, человек мог практиковать оба эти вероучения. Более того, большинство японцев весьма терпимо относилось к различным версиям религиозной истины, что и обнаружилось в попытках гармонизировать обе эти традиции. На протяжении столетий, последовавших за появлением в Японии буддизма, ками в глазах как религиозных авторитетов, так и простых верующих превратились в воплощения будд и бодхисаттв. Таким образом Аматэрасу, богиня Солнца, занимавшая центральное место в синтоистском пантеоне, стала отождествляться с космическим Буддой, Дайничи, санскритское имя которого — Махаваирокана — означало «Великое Солнце». В итоге задолго до периода Токугава большинство религиозных институтов сочетало как синтоистские, так и буддийские черты.