Япония. История и культура: от самураев до манги - [25]
Умение женщины подобрать привлекательные и нестандартные комбинации цветов считалось ключом к ее характеру и выражением эстетической реакции на смену времен года. В литературе и дневниках часто встречаются детальные описания таких ансамблей. Мурасаки Сикибу (978–1014?), создательница «Повести о Гэндзи», отмечала в своем дневнике: «На государе были обычные придворные одежды — широкие штаны-хакама. Государыня же поверх обычной алой накидки надела накидки цветов сливы, свежей зелени, ивы, цветов ямабуки. Поверх этого — накидка лиловая, а потом еще одна — бледно-зеленая с белым. Крой одежд и их цвета выглядели необычайно современно»[19]. Обратной, уродливой стороной этого любования элегантностью и красотой в эпоху Хэйан была погоня за общественным признанием собственного чувства прекрасного, что видно из многочисленных соревнований, описанных в конце этой главы, которыми занимали себя аристократы той эпохи. Придворные жестоко сплетничали о тех, кто совершил эстетическую ошибку; нечувствительность к прекрасному могла даже стоить карьеры при дворе. Дневники и художественные произведения эпохи Хэйан изобилуют примерами нелицеприятных отзывов и порицания недостатка вкуса у других. Так, вышеприведенный отрывок из дневника Мурасаки продолжается замечанием, что две придворные дамы обнаружили погрешности в расцветке рукавов. Писательница Сэй Сёнагон (966? — 1017?), автор «Записок у изголовья» (о них см. далее), была мастером колкостей и высмеивала некрасивых, неловких и самовлюбленных людей, а также тех, кто не умеет себя вести — храпит, сморкается или оставляет дверь открытой.
Придворная жизнь четко делилась на мужскую и женскую. Оппозиции мужского/женского, публичного/приватного и китайского/японского часто накладывались друг на друга. К примеру, общественные здания — государственные учреждения или буддийские храмы — воспринимались как мужские владения и были построены с использованием китайских архитектурных элементов: черепичных крыш с загнутыми краями, черепичных же или каменных полов в соответствии с китайской геомантией. Для частных резиденций, где жили женщины, были характерны тростниковые крыши и деревянные полы. Мужские и женские эстетические и эмоциональные идеалы богато отражены в литературе и изобразительном искусстве. Идеалом мужской красоты было круглое лицо, выбеленное пудрой, крошечный рот, узкие глаза и небольшая бородка. Мужчины щедро умащивали свою одежду и волосы благовониями. По литературным свидетельствам, идеальный мужчина также должен быть чувствителен к красоте и не бояться плакать, расставаясь с возлюбленной или будучи тронутым красотой природы. Мускулистые же мужчины, заросшие волосами, наоборот, считались непривлекательными. Идеал женской красоты во многом похож на мужской: то же густо набеленное лицо, тот же аккуратный округлый рот. Белая кожа была знаком принадлежности к аристократии, а для достижения должной степени белизны использовали пудру. На эту основу женщины обычно наносили румяна и красили губы, брови выбривали и рисовали густые черные брови выше естественной линии (см. илл. выше). Существовал также обычай чернить зубы при помощи смеси железа и уксуса; эта практика под названием охагуро в последующие эпохи продолжится среди замужних женщин и куртизанок. Тех же, кто пренебрегал этими процедурами, считали отвратительными, поскольку их зубы ужасно блестели. Важной составляющей женской привлекательности были волосы — прямые, блестящие, разделенные пробором и очень длинные, в идеале до пола. Мелькнувшей вдали изящной прически часто бывало достаточно, чтобы возбудить интерес потенциального любовника. В одном эпизоде «Повести о Гэндзи» герой безнадежно влюбляется в девушку, которую видел только мельком со спины.
В период Хэйан аристократки пользовались довольно высокой степенью свободы и безопасности, что не так часто встречается в японской истории: они имели юридическое право вступать в наследование и владеть собственностью, так что у дочерей высокопоставленных родителей обычно был независимый доход и собственный дом. Как видно из брачной политики клана Фудзивара, императорские жены и в замужестве могли продолжать жить в своем родном доме, избегая таким образом тирании свекровей. Девочки были желанными детьми, поскольку путем их удачного замужества можно было продвинуться в придворной иерархии. За руку прекрасных аристократок шли целые баталии, поскольку те могли родить не менее красивых дочерей. По сравнению с мужчинами-аристократами, которым все еще приходилось выполнять общественные обязанности, у женщин благородного происхождения было больше свободного времени, которое они посвящали литературе и художествам. В результате почти все заметные авторы расцвета эпохи Хэйан — женщины. Более того, иногда мужчины даже писали стихи или дневники от женского лица: например, так сделал писатель Ки-но Цураюки (872? — 946?) в своем «Дневнике путешествия из Тоса» (
