Япония эпохи Мэйдзи - [56]

Тем не менее пересмотр конвенций без открытия страны казался невозможным. Было очевидным, что постоянное давление на Японию западных держав будет сохраняться. Новая конвенция с Англией, разработанная практичным Аоки[137], столкнулась с дилеммой. Согласно условиям этой конвенции, страна открывается, но британские подданные не могут владеть землей, а лишь распоряжаются ею на основе договоров аренды, прекращающихся, согласно японскому законодательству, в силу самого факта со смертью арендодателя. Им не разрешена каботажная торговля — даже ни с одним из старых договорных портов, а вся остальная торговля облагается тяжелыми пошлинами. Старые концессии возвращаются Японии, и британские поселенцы переходят под японскую юрисдикцию.

По этой конвенции Англия фактически потеряла всё, а Япония всё получила. Первая публикация ее статей ошеломила английских коммерсантов, которые объявили, что преданы своей родиной — юридически связаны по рукам и ногам и отданы в восточное рабство. Некоторые объявили о своей решимости покинуть страну, до того как конвенция вступит в силу. Что же касается Японии, то она может поздравить себя с дипломатической победой. Страна действительно должна быть открыта, но условия этой открытости должны быть таковы, чтобы всегда была возможность остановить иностранный капитал. Если подобных условий удастся добиться также от других держав, Япония с избытком вернет себе всё, что она потеряла по предыдущим конвенциям, крайне для нее невыгодным. Документ Аоки, несомненно, представляет собой наивысшее достижение дзюдзюцу в дипломатии.

Но никто не может вполне уверенно предсказать, что произойдет в дальнейшем. По-прежнему остается неясным, сумеет ли Япония добиться всех своих целей приемами дзюдзюцу, пусть даже никогда еще в истории ни одна нация не проявила такого мужества и такого гения, столкнувшись со столь грандиозным вызовом. На памяти людей, еще совсем не старых, Япония развила свою военную мощь настолько, что сейчас стоит на равных с каждой европейской державой; в промышленном отношении она быстро становится конкурентом Европы на рынках Востока; в отношении образования она также вышла на передовые рубежи, создав систему школ более дешевую, но едва ли менее эффективную, чем такая система любой страны Запада. Она достигла всего этого вопреки постоянному ограблению из-за несправедливых договоров, вопреки огромным потерям от наводнений и землетрясений, вопреки внутренним политическим раздорам, вопреки стараниям чужеземных ловцов душ иссушить национальный дух и вопреки чрезвычайной бедности своего народа.

VIII

Если Япония потерпит неудачу, это, определенно, не будет связано с каким-либо недостатком национального духа. Этим качеством она обладает в степени, которую в современности ни с чем нельзя сравнить, — в степени, которую такое избитое слово, как «патриотизм», совершенно не в состоянии передать. Хотя психолог может потеоретизировать на тему отсутствия или ограниченности собственной личности у японцев, совершенно не подлежит сомнению тот факт, что как нация Япония обладает личностью намного более выраженной, чем наша собственная. И в самом деле, мы вполне можем думать, что западная цивилизация развила свойства индивидуума до степени разрушения национального чувства.

Свой долг весь этот народ понимает одинаково. Спросите о долге японца любого школьника, и он вам ответит: «Долг каждого японца по отношению к нашему императору в том, чтобы помочь сделать нашу страну сильной и богатой, помочь защитить и сохранить нашу национальную независимость». Каждая государственная школа преподает своим учащимся курс начальной военной подготовки; в каждом городе есть свои школьные батальоны. Даже дети, слишком юные для регулярных учений, ежедневно разучивают хором как старинные, так и современные военные песни. С завидной регулярностью сочиняются новые патриотические песни, которые с одобрения правительства передаются в школы и военные лагеря. Неизгладимое впечатление слышать, как четыреста учащихся школы, в которой я преподаю, поют одну из этих песен. Молодые люди, все в форменной одежде, выстраиваются, согласно воинскому званию. Командир отдает приказание, и все ноги начинают вместе отбивать шаг. После этого запевала исполняет один куплет, и все учащиеся повторяют его с поразительным воодушевлением, делая особое ударение на последнем слоге каждой строчки, отчего звуковой эффект подобен ружейному салюту. Это типично восточная и очень впечатляющая манера пения: вы слышите пылкое сердце старой Японии, бьющееся в каждом слове. Но еще более впечатляет такое пение в исполнении солдат. В этот самый момент, когда я пишу эти строки, я слышу, подобно раскатам грома, доносящуюся из старинного замка Кумамото вечернюю песню его гарнизона, которую поют восемь тысяч человек личного состава, и в нее вплетаются протяжные сладкозвучные меланхоличные звуки сотни горнов[138].

Правительство не жалеет усилий ради сохранения древнего чувства верности и любви к своей стране. Недавно с этой благородной целью были учреждены несколько новых праздников; а старые отмечаются с нарастающим из года в год энтузиазмом. В день рождения императора во всех государственных учреждениях и школах торжественно приветствуется фотография Его Императорского Величества, с подобающими случаю песнями и церемониями