Япония эпохи Мэйдзи - [47]
Высокоствольный лес на холме за садом наполнен пернатыми обитателями. В нем живут камышовки, совы, дикие голуби, несметное полчище ворон и какая-то необычная птица, издающая по ночам странные звуки — протяжные низкие уханья: хо-о, хо-о. Она называется авамаки-дори, что значит «птица-проса-сеятель», — когда крестьяне слышат ее крик, они понимают, что пришло время высевать просо. Сама она — птичка-невеличка коричневой окраски, крайне пугливая и, насколько мне известно, ведущая исключительно ночной образ жизни.
Очень редко раздается ночью среди этих деревьев еще более странный крик — как будто кто-то кратко и часто вскрикивает от боли: хо-то-то-ги-су. Это кричит птица, которая так и называется — хототогису. Услышать ее можно только ночью, чаще при полной луне; кричит она, паря где-то высоко в небе, никем не видимая. О хототогису рассказывают неимоверные вещи: говорят, например, что она не из нашего мира и прилетает из Страны Мрака, где живет среди лишенных солнечного света тамошних гор Сидэ, над которыми пролетают все души, когда направляются к месту божьего суда. Она будто бы всегда появляется в конце пятого месяца по древнему лунному календарю, и крестьяне, услышав ее крик, говорят: «Пора сеять рис, ведь Сидэ-но-таоса уже с нами». Слово таоса означает деревенского старосту, но почему хототогису зовут «таоса Сидэ», я не знаю. Возможно, ее считают душой из какой-то деревушки в мистических горах Сидэ, где призраки имеют обыкновение останавливаться на отдых во время своего утомительного пути во владения Эмма[118] — бога, повелевающего смертью.
Крик хототогису толкуется по-разному. Одни утверждают, что птица на самом деле не повторяет свое собственное имя, а спрашивает: «Хондзон какэта ка?» (Хондзон[119] вывесили?) Другие, основывая свое толкование на мудрости китайцев, доказывают, что крик хототогису означает «Спору нет, лучше вернуться домой» и адресован тем, кто странствует вдали от родных мест. По их мнению, каждого, кто услышит голос хототогису, находясь в далеких от дома провинциях, неминуемо охватит острая тоска.
Поэты посвятили хототогису немало стихов. Один написал:
А вот стихи другого поэта:
Городской житель может прожить жизнь, ни разу не услышав хототогису. Посаженное в клетку, это маленькое создание будет упорно хранить молчание, пока не умрет. Поэты часто понапрасну ждут ночи напролет, от заката до рассвета, не прячась от утренней росы, чтобы хоть раз услышать ее странный крик, внушавший им вдохновение. Но те, кому довелось услышать хототогису, находят ее крик столь скорбным, что сравнивают его с предсмертным криком смертельно раненного:
Я ничего еще не сказал о совах Идзумо. В их отношении я ограничусь цитированием сочинения одного из моих японских учеников:
«Сова — зловредная птица, которая видит в темноте. Маленьким детям, которые капризничают, грозят, что сова прилетит и заберет их; ибо сова кричит: «Хо! Хо! Соротто кока! Соротто кока!», что значит: «Эй ты! Что, мне уже можно войти?» Она также кричит: «Норицукэ хосэ! Хо! Хо!», что значит «Готовь крахмал, завтра будешь стирать!» И когда женщины слышат такой крик, они знают, что завтра будет погожий день. Она также кричит: «Тотото!» — «Мужчина умирает!» и «Ко-тококко!» — «Мальчик умирает!». Поэтому люди ненавидят ее. А ворбны ненавидят ее так сильно, потому что с ее помощью ловят ворон. Крестьянин усаживает сову на рисовом поле, и все ворóны слетаются, чтобы заклевать ее, и тут же попадают в силки. Это должно служить нам уроком, не проявлять открыто своей неприязни к другим людям».
Коршуны, целый день парящие над городом, не живут в ближних окрестностях. Их гнезда далеко, на голубых вершинах высоких гор; но большую часть своего времени они занимаются ловлей рыбы и покражами с задних дворов. Они совершают внезапные и стремительные налеты на сад; их зловещий покрик — пи-ёрооёроо, пи-ёрооёроо — от рассвета до заката время от времени раздается над городом. Из всех пернатых созданий они, без сомнения, самые наглые — еще наглее, чем даже их собратья-грабители ворбны. Коршун камнем падает из поднебесья, чтобы умыкнуть карпа из корзины торговца рыбой или пирожок из руки ребенка, и стрелой мчится обратно к облакам, прежде чем жертва грабежа успеет наклониться за камнем. Отсюда поговорка: «Он выглядит таким изумленным, будто коршун выхватил у него абурагэ». Совершенно невозможно предугадать, что коршун может счесть достойным похищения. Например, девочка-служанка моего соседа пошла на днях на реку, вплетя в волосы нитку мелких алых бусинок, сделанных их рисовых зерен, сваренных и окрашенных особым оригинальным способом. Коршун спустился ей на голову, вырвал и проглотил эту нитку бус. Чрезвычайно интересно кормить этих птиц мертвыми крысами или мышами, пойманными за ночь в расставленные ловушки, а после утопленными. Как только мертвая крыса оказывается на виду, коршун тотчас же камнем падает на нее с небес, чтобы унести прочь. Иногда какой-нибудь вороне удается опередить коршуна, но, чтобы сохранить свою добычу, эта ворона должна быть крайне проворной и успеть вовремя укрыться в лесу. Дети распевают такой куплет:
