ЯОн - [47]

Я пошел на площадку, но там никого не было. Велосипед Шулема, который всегда был привязан к перилам рядом с медкабинетом, исчез. На ступеньках валялась разорванная цепочка и замок. На следующий день утром, когда я пришел в школу, велосипеда там еще не было. Я подождал, пока все зайдут в классы, и пошел рассказать директору. Директор сказал мне, что я поступил правильно, и что никто не узнает о нашем разговоре. Он попросил секретаршу написать мне записку об опоздании. В тот день ничего не произошло, и на следующий тоже, но в четверг директор с охранником вошли в класс, и директор попросил Шарона и Гильада выйти.

Им ничего не было, их только предупредили. Вернуть велосипед они не могли, потому что просто бросили его где-то, но отец Шарона специально пришел в школу и принес Шулему новый спортивный велосипед. Шулем сначала брать его не хотел.

— Полезней всего ходить пешком, — сказал он отцу Шарона.

Но тот настаивал, и Шулем в конце концов его взял. Было ужасно смешно видеть, как Шулем ездит на спортивном велосипеде, но я знал, что директор прав, и я действительно поступил правильно. Никто не догадывался, что это я рассказал, во всяком случае, так я думал. Следующие два дня прошли как обычно, но в понедельник, когда я пришел в школу, во дворе меня дожидалась Сиван.

— Послушай, Эли, — сказала она, — Шарон узнал, что это ты донес про велосипед, тебе нужно удирать отсюда, пока они тебя не поймали.

Я старался не показать вида, что испугался.

— Быстренько убегай, — сказала она. И я стал уходить.

— Нет, не туда, — она потянула меня за руку. Прикосновение ее руки было холодным и приятным. — Они зайдут в ворота, тебе лучше выйти через дырку в заборе, за сараями.

Я обрадовался, что Сиван так переживает за меня. Даже больше, чем испугался.

За сараями меня поджидал Шарон.

— И даже не думай об этом, — сказал он. — У тебя нет никаких шансов.

Я обернулся. Сзади стоял Гильад.

— Я всегда знал, что ты — салага, — сказал Шарон. — Но никогда не думал, что ты к тому же — сексот!

— Какого ты нас заложил, сволочь? — Гильад сильно толкнул меня, я отлетел у Шарону, и он тоже толкнул меня.

— Я скажу тебе, почему он заложил, — сказал Шарон. — Потому что наш Эличка — грязный завистник. Он смотрит на меня и видит, что я учусь лучше него, и что в спорте я лучше него, и что у меня есть девочка, самая красивая в школе, а у него, бедненького, еще прыщи не обсохли, и это ест его поедом.

Шарон снял кожаную куртку и протянул ее Гильаду.

— Ну вот, Эли, тебе таки удалось меня подставить, — сказал он, расстегивая ремешок своих командирских часов и пряча их в карман. — Мой отец думает, что я вор. В полиции чуть не завели на меня дело. И отличника я уже не получу. Теперь ты доволен?

Я хотел сказать ему, что все совсем не так, что это из-за Шулема, что он тоже был в команде, что он, как ребенок, плакал на День Катастрофы. Вместо этого я сказал: "Дело вообще не в этом… Вы не должны были красть у него велосипед, это было подло. Нет у вас совести". Когда я говорил это, голос у меня дрожал.

— Ты слышишь, Гильад, этот плакса Штинкер будет объяснять нам, что такое совесть. Совесть — это не закладывать товарищей, дерьмо! — сказал Шарон и сжал кулаки. — Мы с Гильадом сейчас научим тебя, что такое совесть, и при том самым убедительным способом.

Я хотел пошевелиться, побежать, поднять руки, чтобы прикрыть лицо, но страх сковал меня. Вдруг, неизвестно откуда, завыла сирена. Я совершенно забыл, что сегодня День Памяти[14]. Шарон и Гильад выпрямились. Я смотрел на них, стоящих как манекены в витрине, и весь мой страх вдруг исчез. Гильад, навытяжку, с закрытыми глазами и курткой Шарона в руке, показался мне большой вешалкой для одежды. А Шарон, со своим зверским взглядом и сжатыми кулаками, вдруг стал похож на пацана, который пытается копировать кого-то из крутого боевика. Я подошел к пролому в заборе и тихо и спокойно вышел через него. Я слышал, как сзади Шарон цедит сквозь зубы: "Мы это тебе еще припомним". Но он не сдвинулся ни на миллиметр. А я шел домой, огибая восковые куклы застывших людей, и сирена укрывала меня своей невидимой защитой.

Веселенькие цвета

Дани было лет шесть, когда он впервые столкнулся с "Еженедельным рисунком для ребенка". Детей просили помочь дядюшке Ицхаку разыскать пропавшую трубку и раскрасить ее в веселые цвета. Он нашел трубку, раскрасил ее в веселые цвета и даже удостоился приза, который был разыгран между участниками, давшими правильный ответ, — энциклопедии "Ландшафты нашей родины". И это было только началом. Дани помог Йоаву найти его собаку по кличке "Герой", Яэль и Билге — найти младшую сестричку, полицейскому Авнеру — вернуть пропавший пистолет, а резервистам Амиру и Ами помог с поисками их патрульного джипа. И всегда Дани тщательно раскрашивал найденные пропажи в радостные цвета.

Он помог охотнику Яиру отыскать затаившегося зайца, римским воинам — посадить под арест Иисуса, Чарльсу Мэнсону — найти Шарон Тайт, которая пряталась в спальне, Шуки и Зиву из ОМОНа (йуд. мем. мем.) установить местонахождение Герцля Авитана, не забывая при этом раскрашивать каждую находку в веселенькие цвета.