«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в. - [6]
В 1-м томе известного труда «Историческое описание одежды и вооружения российских войск», составленном А.В. Висковатовым и увидевшем свет в 1841 г., была предпринята первая попытка реконструировать внешний облик стрельца и его вооружения. Правда, реконструкция эта была не слишком удачна, ибо за основу ее были взяты свидетельства иностранцев (в первую очередь шведа Э. Пальмквиста) и рисунки преподнесенного Алексею Михайловичу коронационного альбома его отца Михаила Федоровича, отражавшие реалии начала 70-х гг. XVII в. и потому мало соотносимые с серединой предыдущего столетия. При этом стрельцы были поименованы составителем труда «старейшим непременным войском», созданным в эпоху Ивана Грозного (с уточнением, что созданы они были около 1550 г.)[10]. Историк И.Д. Беляев спустя 5 лет уже совершенно определенно писал о том, что стрельцы были созданы в 1550 г. (правда, без ссылки на источник, откуда он почерпнул эти сведения). При этом он также предпринял попытку в общих чертах обрисовать характер стрелецкой службы и стрелецкой «повседневности», затронув такие ее аспекты, как порядок «прибора» в стрельцы, размер и структуру жалования и т. п.[11] Но, как и в предыдущем случае, большая часть сведений, приводимых историком, относилась к XVII в., преимущественно ко 2-й его половине. Впрочем, это было вполне ожидаемо, ибо от этого времени сохранилось намного больше документов, чем от 1-й половины и тем более от XVI столетия.
Проходит еще год, и в 12-м томе «Военного энциклопедического лексикона» была опубликована большая обзорная статья, посвященная стрелецкому войску[12]. По большому счету, ее можно считать (вслед за разделом в работе И.Д. Беляева) попыткой дать более или менее целостное представление о том, что представляло собой стрелецкое войско — когда оно возникло, как комплектовалось, чем вооружалось, какими были его структура, содержание и целый ряд других вопросов, в т. ч. и связанных с участием стрельцов во внутриполитических конфликтах конца XVII в. Заметим, что и в этом случае большая часть информации о стрельцах касалась XVII в., тогда как более ранний период их истории практически не затрагивался автором статьи, скрывшимся под инициалами Н.В.С-Р.
Вообще, для работ справочного характера, затрагивавших историю стрелецкого войска в старой России, характерна именно эта черта — практически все они так или иначе концентрируются на описании состояния стрелецкого войска при первых Романовых, но не при последних Рюриковичах на московском троне[13]. Исключением из этого правила выглядит большая статья в «Журнале Министерства народного просвещения» за авторством Н. Шпаковского[14]. Хотя много позднее С.Л. Марголин и назвал ее небольшой[15], но на фоне предыдущих работ о стрельцах она выглядит просто огромной и выгодно от них отличается и объемом, и обоснованностью суждений, и количеством привлеченных к написанию статьи первоисточников. Главным ее недостатком можно было бы считать чрезмерную порой обобщенность, но, однако, это не вина автора — перед ним стояла сверхзадача втиснуть значительное количество материала, которым он обладал, в узкие рамки журнальной статьи.
Впрочем, на наш взгляд, Н. Шпаковский с этим вполне справился, и его «Стрельцы», пожалуй, самое лучшее, что было написано о стрельцах в дореволюционной русской историографии. По своей значимости она превосходит не только предыдущие обзорные статьи, но и соответствующие разделы в специальных военно-исторических работах. Возьмем, к примеру, 2-й том «Русской военной истории» князя Н.С. Голицына — солидная работа, претендующая на всеохватность и всеобщность[16]. Уже при первом же взгляде на структуру его сочинения видно, что перед нами не столько история русского военного дела (того, что в западной военно-исторической литературе именуют warfare), сколько классическая «история битв и сражений», в которой анализу особенностей устройства военной машины и ее отдельных составляющих отводится совсем немного места.
Касаясь стрельцов, Голицын писал, что «до учреждения стрельцов пешими служили только иноземные наемные ратники, число которых было незначительным (глухая отсылка к имперскому дипломату С. Герберштейну и его «Запискам о Московии», о которых речь еще впереди. — В.П.), и беднейшие из русских ратников, которые были не в состоянии иметь коней и которых назначали большею частию в городовую службу. Потому пехоту составляли плохо вооруженная и устроенная чернь, содержавшая стражу в городах»[17]. «Учреждением (около 1550 г.) пеших стрельцов Иоанн IV положил в русском временном и почти исключительно конном войске первые начала постоянной пехоты на жаловании (выделено нами. — В.П.)», — продолжал дальше автор «Русской военной истории»[18]. Стоит заметить, что, во-первых, Голицын дает точную дату образования стрелецкого войска (притом что в характеристике стрельцов он опирается преимущественно на описание Карамзина); а во-вторых, подчеркивает постоянный характер их службы в отличие от прежних временных конных и пеших ополчений. Правда, подчеркивал Голицын, «число стрельцов, казаков и особенно иностранных наемных ратников было, в сравнении с числом конницы, довольно незначительно, а в конце XVI и в начале XVII столетий уменьшилось еще более», в т. ч. и из-за сокращения численности стрельцов, которые, по мнению князя, по смерти Ивана Грозного и в особенности в годы Смуты предались беспорядкам
Уникальное издание, не имеющее себе равных! Первое отечественное исследование Великой огнестрельной революции XV–XVII вв., перевернувшей не только военное дело, но и всю историю человечества. По мере распространения огнестрельного оружия на смену прежней ударной тактике (когда на поле боя преобладала пехотная пика, а главным родом войск были пикинеры) пришел «огневой бой», дистанционное поражение противника массированным огнем мушкетеров и артиллерии, – так, в крови и пороховом дыму, умирало Средневековье и рождалось Новое Время.Военная революция, чреватая радикальными социальными преобразованиями, с разной скоростью протекала в Западной Европе, на Руси, в Речи Посполитой и Оттоманской империи – именно этими различиями во многом объясняется возвышение Запада и упадок Восточной и Юго-Восточной Европы, а запоздалый отказ Руси от «османской» военной модели в пользу западноевропейской традиции во многом предопределил особый путь развития русской цивилизации.
В русско-крымских отношениях, насчитывающих не одно столетие, XVI век занимает особенное место. Сложившийся в конце XV века русско-крымский союз, острием своим направленный против Большой Орды, оказался, увы, слишком недолговечным, ибо он основывался на принципе «против кого дружить будем». И когда в 1502 году государство Ахматовичеи окончательно рассыпалось, когда общего могущественного врага, против которого объединились молодая Московская Русь и Крым, не стало, переход от дружественных отношений к открытой враждебности был лишь вопросом времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В январе 1558 г. русские полки по повелению Ивана Грозного перешли русско-ливонскую границу. Четыре года, с 1558 по 1561 г., Прибалтика была объята пламенем войны, которая вскоре получила название Ливонской (в свою очередь, эта война стала частью более длительного конфликта, который можно назвать Войной за ливонское наследство, длившейся де-факто с 1555 по 1595 г.). В результате действий русских войск «больной человек» Северо-Восточной Европы, Ливонская «конфедерация», состоявшая из Ливонского ордена, Рижского архиепископства и ряда других, более мелких владений, была разгромлена, распалась и разделена между могущественными и алчными соседями.
С давних пор в российском общественном мнении устоялась точка зрения на военное дело Российского государства раннего Нового времени (вторая половина XV – конец XVII в.) как на нечто архаичное, примитивное и отсталое. Сформировавшийся в петровское время яркий образ московского ратного человека, мечтающего о том, чтобы государю послужить не вынимая сабли из ножен, оказал неизгладимое впечатление на последующие поколения отечественных историков, пренебрежительно расценивавших уровень развития русского военного дела московской эпохи.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
ПЕРВАЯ КНИГА О РУССКОЙ АРТИЛЛЕРИИ ЦАРСТВОВАНИЯ ИВАНА ГРОЗНОГО! Русская артиллерия внесла свой громкий вклад в военную историю XV–XVI веков. Появившись в Москве лишь в конце XIV века, она еще в XV столетии значительно отставала в своем развитии от западноевропейской, но уже к середине XVI века, по признанию самих иностранцев, была на одном уровне с лучшими европейскими арсеналами (немецкими, итальянскими), а Русское государство обладало самым мощным и современным артиллерийским парком в Восточной Европе. На основе материалов отечественных и зарубежных архивов ведущий специалист по отечественной артиллерии от Ивана III до Смутного времени, кандидат исторических наук А.Н.
К 300-ЛЕТИЮ ОКОНЧАНИЯ ВЕЛИКОИ СЕВЕРНОЙ ВОИНЫ! «Чрез взятие сего города Санкт-Питербурху конечное безопасение получено» – так Петр Великий прокомментировал взятие русскими войсками Выборга в 1710 г. Всего же за продолжавшуюся 21 год войну России со Швецией насчитывается около семидесяти осадных операций, ведь захват и оборона крепостей составляли значительную часть военного дела начала XVIII столетия. Книга Бориса Мегорского посвящена этой типичной для своего времени, но малоизвестной сегодня стороне боевых действий эпохи Петра I. При описании осадной войны автор обращает внимание на вопросы повседневности, рутинные задачи, воинские традиции и обычаи, поведение в боевой обстановке.
«ЧЕГО НЕ МОГЛА СДЕЛАТЬ ПЕХОТА, ТО СДЕЛАЕТ КАВАЛЕРИЯ» — эти слова генерала А. Н. Куропаткина, главнокомандующего русской армией в войне с Японией, были сказаны о сражениях 1904–1905 гг. Однако в Первую Мировую и Гражданскую войны боевое применение кавалерии только подтвердило верность его оценки. Уже первые бои 1914 г. показали превосходство русской конницы над кавалерией германцев и австрийцев как в качестве личного состава, так и в боевой подготовке, а на фронтах Гражданской войны красные конники (в первую очередь из легендарных 1-й и 2-й Конных армий) сыграли ключевую роль, серьезно повлияв на ее исход.
Они завоевали для Римской империи полмира. Они пронесли римских орлов от Британии до Персидского залива и от Африки до Рейна и Дуная. Они были становым хребтом величайшего государства Древнего мира. Римские легионы по праву считаются самой мощной, совершенной и эффективной боевой машиной своего времени, по многим параметрам не превзойденной до XVIII века нашей эры. Феноменально дисциплинированные и организованные, великолепно обученные, вооруженные по последнему слову техники, они не знали себе равных более полутысячи лет – недаром сами римляне приписывали создание легионов не только человеческому разуму, но и «Божественному провидению». Боевое расписание и тактика, вооружение и боевое применение, редкие поражения и знаковые победы – в этой книге, беспрецедентной по глубине и охвату материала, история римских легионов предстает во всем ее величии.