Янтарный волк - [30]

— Не знаю. Я их пристрастий точно не разделяю. Слишком он холодный какой-то и приставучий, как смола. Слушай, Карин, ты точно по ночам спишь?

— А что? — с осторожностью поинтересовалась жертва пчелиного произвола, стараясь не расчесывать горящую ранку.

— А то у меня такое ощущение, что ты втихаря елки рубишь, иначе как объяснить то, что ты вся ими пропахла?

— Не, ты не прав, — глубокомысленно изрекла Зойка, — Она елки не рубит, она у нас сама елка. Серьезно, по гороскопу друидов.

— Не елка, а сосна, — огрызнулась Карина, отворачиваясь от хихикающих друзей. Кажется, Кузьма с ее подругой нашли не только общий язык, они, вообще, нашли друг друга. Девушка сощурилась, вылавливая последнюю мысль и начиная ее тщательно вертеть со всех сторон. И так увлеклась, что едва не пропустила совершенно серьезный вопрос:

— …поворачивать?

— Что?

— Куда, говорю, поворачивать? Я у Лерки один раз всего была, сейчас не вспомню, где тот поворот.

— Направо, — по инерции махнув влево, ответила художница. Зойка внимательно проследила за ее указующим перстом, шумно выдохнула и закатила глаза, так и не тронувшись с места.

— Конкретнее, — попросила она через секунду.

— Слушай, я тут что подумала, — неожиданно выдала Карина, — ты ведь у нас вроде как официально замужем?

— Ну, да, если это так назвать можно! — хмыкнула хореограф.

— Может, ты тогда сможешь взять Кузю себе, — продолжила художница.

— Я бы взяла, честное слово, но нужно еще согласие моего… мужа.

— Хочешь, я этим сама займусь?

— О! Это было бы просто прекрасно! Тебя он всегда уважал. Не думаю, что если муженек за два года совместной жизни со мной не изменился, он это сделает за шесть с половиной без меня, — усмехнулась подруга.

История ее бракосочетания могла войти в список самых нелепых событий начала века, если бы все было не так грустно. Будучи еще молодой и неопытной, Зойка встретила некого субъекта (имя которого она до сих пор без дрожи произносить не могла), который сумел каким-то образом довести ее до такого состояния, что девушка окончательно расслабилась и вместо намеченного: «Шел бы ты!», — на предложение руки и сердца ляпнула: «Да». Воспользовавшись невменяемым состоянием Зойки, субъект сделал ее своей женой, а через два года — неврастеничкой. Ну не мог он понять ее веселого нрава, открытой души и любви к прекрасному. К категории «прекрасное», правда, относились но только живописные полотна, балет и милые поделки, но и другие мужчины. Но ведь никто не вправе запрещать смотреть не только себе под ноги, но и по сторонам! Тем более взглядами все и ограничивалось. Шутки, типа: «Косоглазие наживешь!», — постепенно превратились в угрозы, а потом и ощутимые затрещины. Любая другая женщина поохала, поахала и предпочла бы завязать себе глаза, но не Зоя. Стоило мужу в очередной раз наорать на нее, она собрала вещи и уехала. Он не стал ее догонять, упрашивать, умолять вернуться. Но и развода не дал. Так Зойка и осталась с позорной печатью в паспорте. Позорной потому, что за ней не стояло ни любви, не семьи, ни детей. Ни даже общего дома.

С тех пор Каринкина подруга перестала вообще открывать свою красную книжицу, начав в кои то века нормально вертеть головой. А потом и вовсе забыла о тех потерянных двух годах.

— Кузя, ты согласен стать моим сыном, — обернувшись к мальчишке, подмигнула она.

— Надо подумать, — рассудительно ответил оборванец, — Но, если так и дальше пойдет, я соглашусь, а то еще немного, и Карина отдаст меня первому встречному.

— Что? — вслед за Зойкой потянулась назад художница.

— Э, да ладно тебе, — замахал подросток руками, — Успокойся, я же не серьезно. На самом деле было бы здорово, если бы у меня была такая мать.

— Да я бы уж постаралась быть хорошей матерью!

— Угу, доброй и заботливой мамашей, — не удержалась от шпильки художница, — Просто какой-то курятник, одни наседки собрались.

Но Зойка уже не слышала ее, она поворачивала налево, погрузившись с головой в мысли о материнстве.

Звонок в дверь оказался для Лерки такой неожиданностью, что она даже подскочила на месте, схватившись за сердце. Потом ругнулась вполголоса и только после этого пошла открывать незваным визитерам. Стеклышко «глазка» исказило лица стоящих за дверью практически до неузнаваемости, вытянув их и одновременно сделав плоскими. Что не помешало Лере опознать своих знакомых. Но радости, впрочем, не прибавило. Если к художнице девушка относилась вполне дружелюбно, и только из-за того, что та мастерски умела рисовать разнообразных мифических персонажей, то Зоя вызывала у нее лишь раздражение и зуд. Дабы не начать нервно чесаться при гостях, Лерка осторожно пару раз провела ногтями по рукам и бедрам и, наконец, распахнула дверь.

— О, девочки, какая неожиданность! — попыталась внести в дежурную фразу как можно больше любезности хозяйка. Карина переглянулась с подругой, предоставляя слово.

— Мы к тебе с деловым предложением, — немедленно принялась за исполнение возложенной на нее миссии Зоя, — Ты же у нас занимаешься мифологией?

— Ну?

— Вот мы хотели у тебя кое-что спросить.

— Проходите, что ли, в таком случае, — вяло отозвалась Лерка, впуская девушек в небольшой коридорчик. Вслед за ними будто из ниоткуда протиснулся худощавый паренек, едва заметно кивнув в знак приветствия.