Янтарное имя - [33]

– Да говорю же тебе, Льюланна – как только начало светать.

Ушел, как всегда, довольный, свистел, что твой соловей. Так что если с ним что-то стряслось, то скорее всего, по дороге от нас.

В кабаке-то утром тишь да гладь….

Как и предсказывал Гинтабар, Лиула хватилась его еще утром, но лишь к полудню догадалась кинуться в дом рыцаря делле Вальдиад. Там она выяснила, что ночь менестрель провел, как обычно, и ушел, как водится, на рассвете, а заодно до смерти перепугала Дину Вальдиад. Та уже готова была броситься вместе с Лиула на розыски, но Адалена, ее дуэнья и компаньонка, силой загнала госпожу в комнату, заперла на ключ и отправилась с Лиула сама.

С полудня до заката две женщины носились по Олайе, но тщетно – у фонтана на площади Лилий Гинтабар так и не появился, и никто во всем городе не знал, где бы он мог быть. Лет десять назад Лиула просто заподозрила бы, что менестрель разомкнул мироздание, не взяв ее с собой. Но она давно уже не была той взбалмошной девчонкой, которая так утомляла Гинтабара. К своим двадцати девяти она успела научиться трем вещам: улыбаться, молчать, если не спрашивают, и думать, прежде чем что-то сделать. А еще она успела понять характер Гинтабара в достаточной мере, чтобы ни на минуту не заподозрить его в предательстве.

– Ладно, – Лиула тяжело вздохнула, поднимаясь со скамьи. – Пошли в трактир. Там сейчас пьянка в самом разгаре, может, хоть кто-нибудь знает хоть что-нибудь.

Не успели они перешагнуть порог трактира, как на них обрушилось:

– Как, госпожа Адалена, вы – здесь, в сем злачном месте?

– Добрый вечер, отец Гилеспий, – Адалена церемонно склонила голову перед монахом-квентинцем, их с Диной духовником. – А что здесь делаете вы? Или в устав Ордена святого Квентина внесены какие-то изменения?

– Да какие, к черту, изменения! – Отец Гилеспий, энергичный толстяк одних лет с Адаленой, взмахнул рукой, едва не задев Лиула по носу. – Просто сегодня у нас в приюте такое произошло, что сейчас все квентинцы по всей Олайе либо грехи замаливают, либо пьянствуют.

– И что же у вас случилось? – Вопрос Адалены явно был лишним – отцу Гилеспию и без него не терпелось поделиться потрясающей новостью с еще одним слушателем.

– Столичный отец-инквизитор с утра экзорцизм затеял, да какой-то странный: взялся некого доброго дьявола изгонять, и не из кого-нибудь, а из менестреля Хено…. (Услышав олайское имя Гинтабара, Лиула так вся и напряглась.) Ну вот, лежит себе менестрель головой к алтарю, а столичный инквизитор вокруг него кадильницей машет да приговаривает «vade retro». А как договорил, – отец Гилеспий торопливо перекрестился, – тут поднялся красный туман, да менестреля совсем и скрыл. А рассеялся, видим – лежит в кругу совсем другой человек. То есть мы подумали, что человек, а инквизитор тот побледнел и крестом замахнулся: сгинь, мол, нелюдь! Баба это оказалась, да к тому же еще и киари! И вроде бы обличье этого менестреля на нее каким-то чародейством неслыханным наложили. Мы, конечно, перепугались, да и кто, скажите, от такого не перепугался бы? В общем, сидит эта киарья в подземной келье, а инквизиторы, наш с приезжим, головы ломают: как ее допрашивать, если она ничего не боится и боли не чувствует? А нас всех отец приор отпустил, говорит – не для слабых сие зрелище, так что молитесь усердно об избавлении от соблазна…. Да только молиться из наших едва ли треть будет, а остальные все больше по кабакам….

– Да…. – только и смогла выговорить Адалена по окончании монолога отца Гилеспия. – Слава Пречистой Деве, что я Дину на ключ в комнате закрыла. И не дай Бог вы, преподобный отче, хоть когда-нибудь ей это расскажете…. – в этот момент она ощутила, что ее дергают за рукав.

– Адалена, – сквозь зубы проговорила бледная как мел Лиула, – ступайте домой, а я побегу в квентинский приют. И, в самом деле, ничего пока Дине не говорите. Не знаю уж, сколько правды в словах этого монаха, но, кажется, в самом деле случилось что-то страшное….

….Во всяком случае, в одном отец Гилеспий не погрешил против истины: квентинский приют казался вымершим. Только у ворот торчал обычный сторож в серо-красном. Лиула даже не пришлось особенно ломиться в ворота, требуя главного инквизитора Олайи – ее быстро и без особых формальностей провели в кабинет Растара.

Однако самого Растара в кабинете не оказалось. Брат Теверин же, которого Лиула месяц назад избавила от камня в почке, лишь подтвердил все услышанное от отца Гилеспия с новыми подробностями. И прибавил, что сейчас Растар как раз допрашивает помянутую киарью, так что если Лиула столь нуждается в нем, то пусть сидит и ждет.

Ничего другого не оставалось. Но Лиула не могла сидеть спокойно на одном месте, выскочила в коридор, нервно прошлась по нему туда и назад…. и вдруг застыла: приглушенный толщей камня, до нее ясно долетел голос Гинтабара! И не просто голос, но хорошо знакомая ей песня!

– Брат Теверин! – воскликнула она, снова врываясь в кабинет. – Зачем вы сказали мне неправду?!

– Какую неправду? – растерянно переспросил секретарь.

Вместо ответа Лиула выдернула его в коридор – и тогда брат Теверин тоже услышал: