Янтарь Хейла - [5]

— …на севере, милорд. Как вы, вероятно, знаете, янтарь собирают в определенных местах на берегу моря. И не верьте тем, кто говорит, что это древняя кровь драконов. На самом деле это смола деревьев, росших здесь в незапамятные времена. Видимо, в Кейте когда-то были огромные леса, вот теперь и янтарь там находят чаще, чем в других местах.

То, что вы видите здесь, собиралось много лет, потому что из-за воины мы ничего не вывозили на продажу. Так что здесь его собралось много больше, чем вам могло бы встретиться в жизни. — Он отложил ожерелье и снял с полки подвеску, форму которой Усмей не успела разглядеть.

— Это талисман Громового щита, — объяснил Хейл, — очень древняя вещь. Вот посмотрите, — продолжал он, поднося подвеску к браслету. — Видите разницу? Чем древнее вещь, чем дольше ее носит человек, тем глубже и теплее становится цвет янтаря.

Он отложил браслет, но подвеску все еще продолжал держать в руках. Лицо его напряглось, и Усмей показалось, что он как-то особенно внимательно посмотрел на Джеральда и Зинет. А потом его темные глаза, цвет которых Усмей так и не могла определить, обратились к ней. И она почувствовала в этом пристальном взгляде вопрос и требование ответа, только так и не поняла, о чем идет речь.

— Кейту здорово повезло, — сказал Джеральд, — больше, чем нашему Упсдейлу.

Глаза Хейла наконец отпустили Усмей, и она вздохнула свободнее. Она так и не поняла, чем заслужила такое внимание, и чувствовала себя очень неловко.

— Упсдейл, милорд? — переспросил он, явно показывая, что ожидает объяснений.

— Там у нас, в расщелине скалы, по руслу ручья добывали янтарь. Не так чтобы много, но на жизнь хватало, — сказал Джеральд. — Потом прошел оползень и все засыпал. Если там и остался янтарь, теперь он так же недоступен, как на дне морском.

— Печальная история, милорд, — кивнул Хейл.

Зинет встала и пошла от стола к столу. Она осторожно касалась пальцами то ожерелья, то искусно сделанного обруча для волос, украшенного янтарными цветами и листьями. Усмей так и осталась сидеть на месте и из-под опущенных век наблюдала за Хейлом. Она чувствовала, что он заметил ее внимание и сам не менее сосредоточенно следит за ней. Ее тревожила и забавляла такая увлеченность мужчиной. А впрочем, он был всего лишь купец.

Наконец они ушли. Выйдя из лавки, Усмей облегченно вздохнула. Как раз около нее один из слуг в неизменном капюшоне менял сгоревший факел. Усмей удивилась, что он в перчатках, обычно простолюдины надевали перчатки только в морозы. Но еще больше удивило ее, что каждый палец перчатки был украшен длинным изогнутым когтем, она не разобрала, звериным или птичьим. Усмей не могла понять, зачем могло понадобиться такое украшение. Хотя… В долинах много разных поверий. Почти все носили амулеты-обереги. Вот и у нее на шее висел такой амулет. «Может, для этих иноземцев такие когти-амулет против злой магии? Такое вполне может быть», — успокоила она себя. И снова вспомнила тяжелый, сковывающий взгляд Хейла и поняла, что так и не успокоилась. Лицо Хейла неотступно стояло перед ее глазами, и она невольно задумалась, что за страна этот Кейт, откуда он приехал и как там проходит его жизнь.

Дома она рассеянно слушала, как Зинет продолжает восхищаться ожерельем. Но одна фраза сразу привела ее в себя и заставила насторожиться.

— Мой лорд, неужели в Упсдейле не осталось ничего из того янтаря? Может быть, его не весь продали?

— Это было так давно, милочка… Помнится, у матери был какой-то янтарный амулет…

Усмей снова прижала руку к груди. Зинет и так забрала все, неужели же отдать ей и эту малость? Нет! Этот амулет Гунноры — ее собственный, и она будет за него бороться до конца.

— Но действительно это место, где был янтарь, никак нельзя расчистить? — настойчиво допрашивала Зинет.

— Истинная правда. Когда война только начиналась, отцу очень нужны были деньги на вооружение для отряда. Он пригласил человека с рудников Южной Гряды и пообещал хорошо заплатить ему за совет. Парень все осмотрел, облазил и поклялся, что этот оползень не убрать никакими силами.

Усмей немного успокоилась, когда поняла, что Зинет больше не собирается расспрашивать об оставшемся янтаре. Она быстро простилась с братом и невесткой и ушла спать.

Заснула она с трудом. Но даже во сне ее рука прикрывала драгоценный амулет. Утром она не могла вспомнить, что же ей приснилось, хоть и чувствовала, что это было что-то важное.

Леди Маринойт и Лайрин осмотрели утром лавку Хейла и пришли в восхищение. Они оставили там очень приличную сумму денег. Увидев расстроенное лицо и надутые губки Зинет, Джеральд снял одно серебряное кольцо со своей перевязи и вручил ей.

— Если этого на что-нибудь хватит, — сказал он, — то пойди и купи. А больше мне нечего дать тебе, моя дорогая.

Зинет радостно поблагодарила. Она уже по опыту знала, насколько далеко можно заходить в своих капризах, и не рассчитывала на большее.

Итак, Усмей волей-неволей пришлось еще раз идти в лавку Хейла. На этот раз слуг в капюшонах нигде не было видно. Но у самого входа в лавку сидела на скамье женщина более чем странного вида.

Она была невероятно толста. Ее круглая голова, казалось, торчала прямо из жирных плеч. Как и слуги в капюшонах, она носила темно-коричневую одежду, только у нее она была расшита сложным черно-белым орнаментом. Ее массивные руки лежали на коленях ладонями вверх, словно у нищей, и она тупо разглядывала их. Скрученные пряди сильных жестких волос, стянутые шнурком, выбивались из-под головной накидки. Лицо широкое, плоское, и на верхней губе и подбородке торчали жесткие темные волосы.