Яноама - [9]
Тем временем женщины караветари продолжали поносить пленниц, а те стали громко плакать. «Пришли веселые, раскрашенные,— кричали женщины караветари.— Радуетесь, что мужей нашли. Если бы наших детей убили, мы бы не веселились, а рыдали. А вы лица себе пораскрасили».
Пленницы молчали. В дороге некоторые из них плакали, но воины караветари очень сердились и грозили пленницам стрелами. «Плачете, чтобы ваши мужья услышали и вас освободили. Если не перестанете, убьем». Пленницы испугались и больше уже не плакали.
На следующее утро мы снова отправились в путь. Почти все мужчины ушли на охоту либо собирать пупунье. За пленницами присматривали одни только женщины караветари. Старуха сказала Хохотами и второй своей дочке, высокой и крепкой: «Идемте вперед, эти дуры будут кричать и ругаться всю дорогу, не хочу слышать их вопли. В прошлый раз, когда воины захватили много пленниц, наши женщины не только кричали, но еще и избили несчастных палками. Поэтому многие из них потом убежали».
Мы подошли к реке. Мать Хохотами сказала: «Давайте наловим раков». Мы сделали привал и быстро наловили много больших раков. Когда солнце уже стояло высоко в небе, мы пошли дальше. Другие женщины вместе с пленницами к этому времени успели нас нагнать.
Вдруг я услышала сзади шорох и увидела, что в кустах прячутся два молодых воина кохорошиветари. Один из них искал среди пленниц свою жену. А она шла за мной следом. Воин кохорошиветари внезапно выскочил и ударом руки опрокинул корзину, которую пленница несла на спине.
Старуха все это видела и сказала нам: «Идемте, идемте. За тобой, белая, никто не придет. А если придет, я ударю его луком». Она была уже совсем старой и ходила, опираясь на обломок лука.
А двое воинов и беглянка бросились в лес. Женщины караветари поставили на землю корзины и пустились за ними вдогонку. Муж пленницы остановился, чтобы задержать преследователей. Женщины пытались вырвать у него лук, а он отбивался и все говорил: «Пусти, не трогай мой лук, бабушка».
Но старухи окружили его со всех сторон и хотели убить. Одна из них крикнула: «Хватайте его!» Он попытался защититься от старух луком, но одна из них схватила его за ногу и сильно дернула. Кохорошиветари упал на землю. Второй воин, чтобы выручить друга, колол старух луком, словно копьем. Но старухи караветари кричали: «Можешь нас убить, а только мы твоего друга прикончим. Живьем он от нас не уйдет».
Все же упавшему воину удалось вскочить. Вместе с другом и с женой он кинулся в глубь леса. Тут старухи караветари стали кричать им вслед: «Беги, беги, дуреха. Снова будешь есть горькие коренья и гнилые плоды. Осталась бы с нами, ела бы пупунье и бананы».
Наконец мы подошли к нескольким старым хижинам, где нас уже ждали мужчины. Они успели набрать полные корзины пупунье. Двое старух набросились на них: «Зачем вы нас одних оставили? Пришли воины кохорошиветари и забрали своих жен!» Воины сердито отвечали: «Сами виноваты. Сначала вы пленниц ругали и били. Теперь, когда они убежали, вы сразу повеселели». Тогда старухи сказали: «Мы пошутили, они всего одну женщину отбили». Воин, который взял себе эту пленницу, крикнул: «Я ее разыщу». Он хотел убить беглянку и ее мужа.
Вместе с ним в лес отправились еще с десяток воинов. Мы остались в тапири. Старуха принялась жарить бананы, а Хохотами варить пупунье. Воины вернулись лишь поздно вечером. Беглецов они так и не догнали. Нашли их следы, долго гнались за беглецами, но потом началось болото и следы потерялись.
ЖИЗНЬ СРЕДИ КАРАВЕТАРИ
Большое шапуно было уже близко. Мужчины ушли вперед — приводить его в порядок, а женщины стали носить воду и собирать большие длинные листья, которыми настилают крышу. Старуха передавала мне охапки листьев, а я на голове несла их к шапуно. На следующий день мужчины сказали: «Шапуно мы почистили и подновили. Вырвали траву на площадке. Завтра начнем готовить столбы».
Женщина караветари говорила каждой из пленниц своего мужа: «Теперь будешь делать все, что я ни скажу. Будешь собирать сучья и таскать воду из реки. А если не захочешь, побью тебя палкой». Одна из пленниц ответила: «Я пришла потому, что за мной все время следил твой муж. Иначе бы я убежала». Муж рассердился: «Хватит вам ругаться, не то я вас обеих изобью». Но женщина караветари не унималась: «Нет я ее убью, а потом сам будешь ее сжигать. Потому что я уйду к другому».
Помнится, один из караветари сказал жене: «Эта женщина пойдет со мной на плантацию — поможет мне собирать бананы. А ты оставайся дома с малышом». Жена его была очень ревнивой и хорошо знала, что собирается делать ее муж с пленницей на плантации. Дождалась, когда они ушли, и тогда порезала весь гамак пленницы и побросала клочья в костер. Потом нашла уруку, которой красилась пленница, и выкинула ее. А когда пленница вернулась с плантации нагруженная бананами, ревнивая жена схватила палку и стала ее бить, приговаривая: «Это тебе на память». Муж спокойно смотрел, как жена бьет пленницу. Но потом жена так сильно ударила несчастную палкой по голове, что брызнула кровь. Тогда он взял толстую палку и протянул ее пленнице, схватил жену за руки и сказал: «А теперь ты ударь мою жену по голове. Ну, бей». Пленница плакала от страха, но ударить не решалась. «Бей же, бей!» — подбодрял он ее. Но пленница стояла и не двигалась. А жена кричала: «Бей, бей подлая! Потом я с тобой рассчитаюсь. Так ударю, что живой не будешь». Ее муж уговаривал пленницу: «Бей, не бойся! Посмотрим, хватит ли потом у моей жены смелости убить тебя».
«Эта авантюристка была римлянка, довольно молодая, высокого роста, хорошо сложена, с черными глазами и кожей поразительной белизны, но той искусственной белизны, что свойственна в Риме почти всем галантным женщинам, и которая так не нравится лакомкам, любящим прекрасную природу.У нее были привлекательные манеры и умный вид; но это был лишь вид. Она говорила только по-итальянски, и лишь один английский офицер по фамилии Уолпол поддерживал с ней беседу. Хотя он ко мне ни разу не обращался, он внушал мне дружеские чувства, и это не было только в силу симпатии, поскольку, если бы я был слеп или глух, с сэром Уолполом мне было бы ни жарко ни холодно…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.
В книге, написанной непосредственными участниками и руководителями освободительного движения в Сальвадоре, рассказывается о героической борьбе сальвадорских патриотов против антинародной террористической диктатуры (1960-1970-е годы).
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.