— Мы бы хотели получить нечто более прочное, сэр, более ощутимое.
— Письменное подтверждение, что ли?
Лемлейн вдруг перестал быть смиренным и послушным немецким чиновником. — На заводах Ринтелен все готово к возобновлению производства. Для этого мне необходимы полномочия от вас. Мы вам не мало дали, сэр. Остальное наше. Идет?
— Завтра! — сказал Уиллоуби. — Завтра все будет улажено. — И видя, что Лемлейн все еще колеблется, он решительно взял его за плечи и повернул к дверям.
Даже эта первая тень разногласий не омрачила превосходного настроения Уиллоуби. Мысль его продолжала работать, пока он брился и одевался, готовясь к свиданию с Марианной. Он обдумывал возможности поездки в Париж, к князю Березкину. Придется отложить кое-какие дела. Придется натаскать Люмиса, чтобы тот мог заменить его на время отсутствия. Придется получить у Фарриша разрешение на отпуск. Но все это не представляет особых трудностей.
Уиллоуби уже видел свой финансовый расцвет. Он прикидывал, сколько ему еще потребуется пробыть в Германии после возвращения из Парижа. Самое большее — полгода. А потом — домой, под сень фирмы Костер, Брюиль, Риган и Уиллоуби. Война, в общем, оказалась неплохим коммерческим предприятием. Одни занялись картинами и бриллиантами, другие собирают фотоаппараты или продают немцам мыло, шоколад и сигареты. Мелкота, нарушают закон ради грошовой наживы! Законы пишутся не для того, чтобы их нарушали, законы пишутся для того, чтоб действовать на их основе. Он всегда говорил, что война ничем не отличается от мира; только на войне крупнее ставки, шире возможности и гораздо серьезнее решения, которые приходится принимать. А в остальном — все вопрос связей и уменья рассчитывать на три хода вперед и шевелить мозгами, которыми нас наделил бог; в штате Индиана или в Руре — безразлично.
Скоро Марианна будет здесь. Нужно заказать обед на двоих, сюда, в номер…
