Янки при дворе короля Артура - [14]

Но тутъ произошло одно обстоятельство, которое также крайне смущало меня. Толпа стала требовать отъ меня новаго чуда. Это, конечно, было весьма естественно. Всѣ эти люди, вернувшись обратно въ свои далекіе дома, могли похвастаться своимъ сосѣдямъ, что видѣли человѣка, повелѣвающаго солнцемъ на небѣ и это, конечно, возвышало ихъ въ глазахъ другихъ; но имъ было желательно разсказать еще сосѣдямъ, что они своими глазами видѣли, какъ этотъ человѣкъ совершаетъ эти чудеса, — вотъ почему народъ шелъ пѣшкомъ изъ самыхъ отдаленныхъ мѣстъ. Я рѣшительно недоумѣвалъ, что дѣлать. Я зналъ, что должно было быть лунное затмѣніе, но до этого было слишкомъ долго. А между-тѣмъ, Кларенсъ узналъ, что Мерлэнъ возмущалъ народъ, говоря, что я обманщикъ и не могу сдѣлать никакого чуда. Мнѣ приходилось дѣйствовать, какъ можно скорѣе. Я сталъ придумывать планъ дѣйствій.

Такъ какъ я имѣлъ полную власть въ королевствѣ, то и заключилъ Мерлэна въ тюрьму — въ ту самую каморку, гдѣ прежде сидѣлъ и я. Затѣмъ я оповѣстилъ народъ черезъ герольдовъ съ трубами, что въ теченіи двухъ недѣль я буду очень занятъ дѣлами государства, но по окончаніи этого срока я, въ свободное отъ занятій время, совершу чудо — сожгу огнемъ, упавшимъ съ неба каменную башню Мерлэна; но пусть остерегается всякій, кто осмѣлится распространять обо мнѣ дурные слухи. Я совершу это чудо и этого довольно; если же кто осмѣлится роптать, того я превращу въ лошадей и они будутъ тогда полезны для работы. Такимъ образомъ было водворено спокойствіе.

Я отчасти довѣрилъ свою тайну Кларенсу и мы принялись съ нимъ за работу. Я ему сказалъ, что это было такого рода чудо, которое требовало нѣкоторыхъ подготовленій; но если онъ разскажетъ кому бы то ни было объ этихъ подготовленіяхъ, его постигнетъ внезапная смерть. Это предостереженіе, конечно, закрыло ему ротъ. Мы принялись тайкомъ за работу, сдѣлали нѣсколько бушелей изъ разрывного пороха и затѣмъ я надзиралъ за моими оруженосцами, какъ они устраивали громоотводъ и проводили проволоки. Эта старая каменная башня была очень массивна, ее трудно было разрушить; ей было около четырехъ сотъ лѣтъ и она осталась еще отъ римлянъ. Она представляла своеобразный видъ, такъ какъ была увита плющемъ отъ основанія до вершины, точно чешуйчатою сорочкою. Эта башня была построена на возвышенности, на разстояніи полумили отъ замка.

Работая ночью, мы прятали порохъ въ самой башнѣ, вырывая во внутренней сторонѣ стѣнъ камни и зарывали порохъ въ самыхъ стѣнахъ, толщина которыхъ достигала пятнадцати футовъ. Мы зарывали порохъ въ большомъ количествѣ за разъ и въ нѣсколькихъ мѣстахъ. Такимъ зарядомъ мы могли бы взорвать Лондонскую крѣпость. Когда наступила тридцатая ночь, мы принялись за установку громоотвода; его нижній конецъ былъ опущенъ въ кучу пороха, а оттуда были проведены проволоки къ другимъ запасамъ пороха. Со дня моей прокламаціи всѣ избѣгали той мѣстности, гдѣ находилась башня; но все же утромъ четырнадцатаго числа я счелъ нужнымъ объявить черезъ герольдовъ, чтобы всѣ держались въ сторонѣ отъ башни, по крайней мѣрѣ, на четверть мили въ окружности. Затѣмъ я объявилъ, что совершу чудо, о которомъ будетъ возвѣщено отдѣльно; если это будетъ днемъ, тогда на башняхъ замка вывѣсятъ флаги, а ночью тамъ же будутъ зажжены факелы.

Послѣднее время часто случались грозы и я полагалъ, что буду имѣть успѣхъ; между тѣмъ, я не могъ откладывать въ долгій ящикъ свое чудо, — правда, я могъ отсрочить на день или на два, отговариваясь государственными дѣлами, — но дальнѣйшая отсрочка была невозможна.

Настало чудное солнечное утро; это былъ первый день въ теченіе трехъ недѣль, что небо было совершенно безоблачно. Я никуда не выходилъ, приходилось дожидаться непогоды. Кларенсъ время отъ времени забѣгалъ ко мнѣ и разсказывалъ, что народъ, въ ожиданіи чуда, стекается со всѣхъ сторонъ, насколько это можно видѣть съ зубчатыхъ стѣнъ замка. Но вдругъ подулъ вѣтеръ и сталъ усиливаться, нагналъ тучу, которая увеличивалась и увеличивалась все болѣе и болѣе. Наступала ночь; я приказалъ зажечь на башняхъ факелы, освободить Мерлэна и привести его ко мнѣ! Четверть часа спустя я поднялся на парапетъ и нашелъ тамъ короля и весь дворъ; всѣ смотрѣли о направленію къ башнѣ Мерлэна. Между тѣмъ было такъ темно, что почти ничего нельзя было видѣть на дальнемъ разстояніи; этотъ народъ, эти башни, частью находящіяся въ полномъ мракѣ, частью освѣщенный краснымъ пламенемъ большихъ факеловъ, представляли великолѣпную картину. Мерлэнъ явился въ мрачномъ расположеніи духа и я ему сказалъ:

— Вы хотѣли сжечь меня живьемъ въ то время, какъ я не причинилъ вамъ ни малѣйшаго зла, а послѣ вы хотѣли нанести оскорбленіе моей профессіональной репутаціи. Теперь же я низведу огонь на вашу башню и разрушу ее. Если вы можете уничтожить мои чары и предотвратить отъ башни огонь, то я предоставляю вамъ полную свободу; возьмитесь за вашъ жезлъ; теперь ваша очередь.

— Хорошо, сэръ, я уничтожу твои чары, не сомнѣвайся въ этомъ!

Онъ обвелъ жезломъ воображаемый кругъ на камняхъ крыши и потомъ сжегъ въ немъ щепотку порошку, отчего появилось густое облако ароматическаго дыма; но это всѣхъ обезпокоило и всѣ отодвинулись назадъ. Затѣмъ онъ сталъ дѣлать руками въ воздухѣ разныя движенія очень медленно, точно онъ былъ въ экстазѣ, потомъ онъ вдругъ сталъ быстро махать руками, что напоминало маханье крыльевъ вѣтряной мельницы; но въ это время разразилась гроза; подулъ сильный вѣтеръ, гасившій факелы, сталъ накрапывать дождь, сверкнула молнія. Конечно, мой громоотводъ долженъ скоро подѣйствовать. Наступило время выступить на сцену мнѣ. Тогда я сказалъ Мерлэну: