Ян Гус - [16]

Следуя своей привычке, Гус очень конкретно вскрывал в проповедях пороки светского общества. О пражских богатых купцах он, к примеру, говорил, что они велят «своим помощникам в Венеции и другим писать себе, будто дороговизна в Венеции, а когда сие напишут им, и показывают (эти письма) другим, чтобы запугать их и к торгу принудить. И кто может описать их уловки и ростовщичество, которым они души свои порочат и людей одурачивают!»

Вспомним теперь требование Гуса, чтобы каждый человек мерил приказы, получаемые от высших, меркой священного писания, чтобы взвешивал каждый такой приказ — согласуется ли он с заповедями христианства. Но как можно это сделать? Единственно с помощью разума!

Это была одна из самых революционных и для существовавшего порядка одна из самых опасных идей. Вместо слепого повиновения приказу, поучению, догмату дать всем людям право рассуждать и решать, надо или не надо быть «послушным подданным»! Правда, понятие «разум» совпадало у Гуса с понятием «ум, просвещенный Богом», но все равно он признавал право на это свойство, как бы ни толковать его, за любым человеком. «Кто ты? Ответь: человек. Живое, разумное и смертное. Отвергнешь разум и станешь поганым псом, ржущим конем, ослом ленивым. Разум есть дар Божий!»

«Стало быть, любой сапожник или портной сам должен решать, что хорошо и что плохо?» — насмешливо возражали противники Гуса. И Гус отвечал словами, которые лучше всех других свидетельствуют, как безмерно уважал он мнение простого человека, как уважал он народ и его мудрость. Конечно, это был еще один страшный проступок в глазах феодальной церкви. «О, сколь скверно сделал Христос, — иронически восклицал Гус, — что не явился сначала прелатам и докторам. Он же пришел в бедности и чистоте, а так как равный ищет равного, явился Христос прежде простым людям, а не гордым прелатам. Так же поступает он и ныне, являясь чаще и прежде бедным, чем богатым». В других проповедях Гус цитирует писание: «Мудрость — достояние покорных». И добавляет: «Простые люди веруют без ненужных искажений, иное дело мудрствующие, ибо искажают они смысл слов Христовых. За то хвалил Христос Отца, говоря: «Хвалю тебя, Отче, Господине земли и неба, что сокрыл ты эти тайны от мудрых и осторожных и явил их малым сим и отверженным».

Какое сознание собственного достоинства, какую гордость внушали эти слова Гуса народу!

Безгранично сильным делала Гуса огромная нравственная решительность. Однажды признав что-нибудь справедливым и верным, он уже не мог отступиться— разве что более веские доводы убеждали его в ошибке. Раз познанной правде нельзя изменить, нельзя от нее отречься — это было бы предательством и отрицанием жизни. И вот эту свою нравственную строгость и мужество Гус воспитывал и у своих слушателей: «Посему, верный христианин, ищи правду, слушай правду, учись правде, поддерживай правду, защищай правду хотя бы и ценой жизни, ибо правда освободит тебя».

Здесь Гус не знал уступок и компромиссов. «Если правда вызовет возмущение — лучше возмущение, нежели отказ от правды». Никакие угрозы или опасности не в силах были «отгрозить его от правды» (устрашить); и он произнес слова, не зная, что им суждено стать пророческими: «Как купец, который несет при себе золото, не уверен в жизни своей, так и те, кто слово Божье без лести проповедуют, не могут поручиться за свою земную жизнь. Сказал Христос: «Посылаю вас, как овец к волкам; посему будьте осторожны, как змеи, и чисты сердцем, как голубицы. Ибо выдавать вас будут советам нечестивых и в собраниях своих будут бичевать вас».

Как и каждый, кто страстно предан своим идеям, Гус стремился распространять их и пропагандировать всеми способами. Наиболее удобным были, конечно, проповеди. Но Гус хотел использовать все возможности, чтобы сблизиться со всеми приверженцами* желая сделать так, чтобы они сумели сами двигаться по указанному пути — в случае, если он не сможет направлять их или тогда, когда его уже не будет.

Вот почему он велел написать и сопроводить рисунками основные положения своего учения на стенах Вифлеемской часовни. Вот почему он так ценил народные песни духовного содержания. Сохранились даже две песни, которые он сам сложил. Вот почему, наконец, он стремился упростить чешское правописание: чтобы людям легче было выучиться читать, чтобы они могли самостоятельно делать выводы и составлять собственные суждения о библии.

До тех пор чешское правописание было довольно сложным, смягчение согласных производилось при помощи группировки нескольких букв, долгота гласных обозначалась удвоенными гласными. Вместо такого «сопряженного» правописания, в котором «сопрягалось» несколько букв для выражения одного звука, Гус ввел различительные диакритические знаки[20]: для обозначения долготы — черточку над гласной, для обозначения мягкости — точку, замененную ныне галочкой. Примером может служить слово «крест», которое до Гуса писали буквосочетаниями «krtijzz», после реформы правописания — «Kriz». А результат? Много лет спустя один кардинал, путешествуя по гуситской Чехии, записал в своем дневнике, что в Чехии многие деревенские старухи знают библию лучше, чем средний итальянский священник.