Ямайский флибустьер - [3]

«Конечно, испанец знает азбуку своего ремесла, — подумал Коллинз, прислушиваясь к унылому шуму дождя за закрытыми ставнями окном. — Но кого мне послать на Кубу? Брат даже при самых благоприятных обстоятельствах вернется из Гвинеи не раньше, чем через два месяца. Можно было бы поговорить с Гудли. У него на пинке шесть пушек и шестьдесят голодранцев, готовых на любую авантюру… Гудли, Гудли… Нет, не подходит. Он слишком хитер, собака, слишком независим и слишком жаден. Тут нужен человек более прямой и более преданный…».

— Итак, сеньор Коллинз…

— Хорошо, дон Антонио, — хозяин «Услады холостяка» стукнул ладонью по краю стола. — Куда я должен прислать судно с невольниками?

Лицо Бенавидеса оживилось.

— Вы хорошо знаете южный берег Кубы?

— У меня есть карта, — ответил Коллинз.

Поднявшись из-за стола, он прошел к книжному шкафу, порылся в бумагах и вскоре нашел то, что искал.

— Вот, смотрите… Ее составил один мой клиент, голландский еврей.

Отец и сын Бенавидесы склонили головы над великолепной картой, разложенной на столе, и с нескрываемым любопытством начали рассматривать ее, мысленно сверяя с теми, что имелись в их распоряжении.

— Отличная работа, — наконец промолвил дон Антонио. — Здесь обозначены не только течения, мели и рифы, но и проставлены глубины. Видно, что над ее составлением работал настоящий моряк. Кто он?

— Я же сказал — мой клиент. За последние десять лет он обшарил все острова Западных Индий от Бразилии до Флориды и изучил все побережье Испанского Мейна от Веракруса до Куманы… В общем, это тот человек, которого я хочу нанять для связи с вами.

— Как его зовут? — спросил дон Антонио.

— Зачем вам его имя? — вопросом на вопрос ответил ростовщик. — Достаточно того, что он мой клиент, и я ему доверяю.

— Я не привык вести дела с людьми, которых никогда не видел и о которых никогда ничего не слышал, — недовольно пробормотал испанец.

— Дела вы ведете со мной, любезный дон Антонио, — напомнил Бенавидесу Коллинз. — Этот человек — не более чем посредник.

— Святая Мария! Как же я его узнаю?

— Он сам вас найдет.

— Как? Он видел меня?

— Нет.

Ответы хозяина таверны не удовлетворили испанца. «Разговор становится бестолковым, — подумал он, презрительно вздернув верхнюю губу. — Не морочит ли этот прохвост мне голову?»

— Вот что, любезный сеньор Коллинз, — промолвил он тихо. — Я не буду требовать от вас назвать имя вашего агента. Однако мне хотелось бы знать,

какое именно судно доставит в условное место негров. Как оно называется? Какой флаг будет поднят на флагштоке?

— Я еще не решил, что это будет за судно, — уклончиво ответил хозяин таверны. — Но на его флагштоке будет мой опознавательный флаг.

Сказав так, Коллинз достал из сундука сверток, развернул его, и Бенавидесы с изумлением увидели желтое полотнище с изображенным в центре человеком, дующим в трубу, и инициалами «У» и «К».

— Ну что ж, — задумчиво начал дон Антонио, — будь по-вашему. Какое бы судно ни прибыло к месту встречи, на нем должен развеваться этот флаг. Так?

— Так точно, — кивнул англичанин.

Свернув полотнище, он снова спрятал его в сундук и вернулся к карте.

— Осталось уточнить место и время встречи.

Дон Антонио ткнул пальцем в точку на карте, находившуюся к западу от Баямо.

— Здесь, — коротко изрек он.

— Что это?

— Устье Рио-Веласкес. Со стороны моря оно прикрыто Москитовым островом.

— Заходит ли в эти воды сторожевая флотилия из Гаваны?

— Нет, — успокоил англичанина дон Антонио. — Что ей делать у этих пустынных, заросших мангровыми лесами берегов?

— Хорошо, — пробормотал ростовщик. — Кто встретит мое судно — вы или дон Мигель?

— Дон Мигель. Он подойдет к устью реки через три недели на судне «Санта Барбара» и вывесит на мачте два флага — желтый и красный. Ждать будет не более одной недели. Ваш человек должен передать ему вот эту вещицу… — Дон Антонио вынул из кошелька серебряную цепь с медальоном и бросил ее на стол. — Только после этого деньги будут доставлены на борт вашего судна — естественно, в обмен на рабов.

Обсудив еще ряд технических деталей предстоящей операции, Коллинз и его гости допили вино, после чего Гамбия, вызванная хозяином, проводила Бенавидесов через черный ход на улицу.

Не успели испанцы отойти от таверны на сто ярдов, как в контору Коллинза из общего зала был вызван пропахший морем и ромом крепко сбитый мужчина средних лет с неприветливыми светло-голубыми глазами и прямыми усами над тонкой верхней губой. Сняв перевязь в виде широкого шарфа с бахромой, к которой была прикреплена шпага, он развалился в кресле — в нем еще несколько минут назад сидел Антонио Бенавидес, — и устремил на хозяина «Услады холостяка» вопросительный взгляд.

Одежда незнакомца отличалась простотой и строгостью. Белая домотканая льняная сорочка, основательно застиранная, имела манжеты и воротник без кружев; поверх нее был надет расстегнутый шерстяной камзол черного цвета с широкими рукавами, с разрезами во все длину. Сравнительно узкие темные панталоны были застегнуты под коленами на пуговицы. Обувью ему служили сапоги, сшитые из тонкой кожи; раструбы их голенищ были отогнуты вниз.

— Как дела, капитан? — осведомился Коллинз, останавливаясь перед незнакомцем и глядя на него сверху вниз.