Яма - [7]

— Что ж, — с притворным смирением вздохнула Фрэнки. — Придется все это выпить.

— Ничего не остается, — поддакнул Джефф.

— Но не сейчас же, — взмолился Майк. — Еще только три часа.

— Конечно, не сейчас. Вечером, тупица. Для разнообразия сегодня будем пить, вместо того чтобы пялиться в телик или заниматься запрещенными действиями с животными — или что там еще ты делаешь по вечерам.

— Это отвратительно. — Алекс демонстративно зажала уши ладонями.

— Отвратительно? — усмехнулся Майк. — Кстати, об извращениях с животными и прочих отвратительных вещах: помните речь в конце семестра?

Фрэнки прыснула.

— Это была самая смешная шутка в моей жизни, — сказала она, отсмеявшись. — Я чуть не описалась.

— И вся школа тоже, — кивнул Джефф.

— Да весь зал намочил штаны, — с улыбкой произнесла Лиз.

— Помните, какая у Лоу была рожа? — Джефф расхохотался. — Черт, будет что рассказать внукам.

— Это была целиком и полностью его вина, — безжалостно заявила Фрэнки.

Алекс с сомнением почесала нос.

— Вовсе нет. Бедняга виноват лишь в том, что живет рядом с фермой. А еще в том, что разозлил Мартина.

— Этого более чем достаточно, — возразил Майк. — Другим и не за такое доставалось.

— Это точно, — кивнула Лиз.

* * *

Мы лежим, накинув простыни. Стену заливает вечернее солнце, деревья за окном приобретают цвет раскаленного металла.

— Как жаль, — говорю я.

— Чего тебе жаль?

Я улыбаюсь.

— Много чего.

— А прямо сейчас — о чем ты жалеешь?

— О... о том, что лето не может длиться вечно. Это лето — как обрывок сна.

— Правда?

Я сжимаю его плечо.

— Перестань. Конечно, правда.

— Как скажешь.

— Я же писательница. Раз я говорю, что лето похоже на сон, значит, так оно и есть, черт возьми.

Он смеется.

— Знаешь что?

— Что?

— Ты романтик.

— Ничего подобного!

— Да-да, ты романтик. Притворяешься, что это не так, но на самом деле так оно и есть.

— Ну ладно. Теперь ты. Чего бы тебе хотелось?

— Мое желание — секрет.

— Не может быть, — говорю я. — Скажи.

Он на минуту задумывается.

— Это настоящее желание.

— Как это?

— Обещаю тебе рассказать, когда закончишь писать. Договорились?

— Хорошо. Но почему?

— Потому что я хочу открыть тебе эту тайну после того, как все закончится.

Я его почти не слушаю.

— Мило.

— Да...

Мы еще долго лежим и мечтаем, пока часы не бьют семь.

— Лиз?

— Да?

— Мы не можем лежать здесь весь вечер.

— Почему?

— Так нельзя.

— А мне хочется, — улыбаюсь я.

— Мне тоже. Но от этого суть не меняется.

— Тогда давай хотя бы еще чуть-чуть, — прошу я.

Жить одному по-своему неплохо, но жить с кем-то — это нечто совершенно новое и особенное. Даже если жить вместе совсем недолго. Сегодня, несмотря на нашу близость — а может, и благодаря наглей близости, — Яма кажется чем-то очень далеким, похожим на полузабытый сон. Эти несколько часов становятся для меня средоточием всего мира, а то, что было до и после, словно утрачивает резкость, выцветает. Если бы мы могли жить только в настоящем, не размышляя о том, что было или будет, жизнь стала бы намного легче. Но мы слишком часто не обращаем внимания на сегодняшний момент, зато мысли о прошлом и предвкушение будущего заполняют наше сознание бесплодными сожалениями и иллюзиями. Думаю, отчасти это и делает нас такими, какие мы есть; но сейчас так приятно хотя бы ненадолго забыть об остальном мире и просто быть вместе.

Наконец мы одеваемся. Каждого из нас ждет свой, отдельный мир, где от нас требуются разные вещи.

* * *

— А когда он вернулся, то пропустил два учебных года и выпускные экзамены. Вся жизнь коту под хвост. — Фрэнки помолчала. — Несладко ему пришлось, но все равно он никому не нравился.

— Я даже не знал этого парня, — пожал плечами Майк.

Если верить времени, которое показывали часы, день клонился к вечеру. Лиз готовилась к ужину, вынимая из рюкзака и раскладывая вокруг пакетики с рисом и картонные коробки.

— Знаете, я вовсе не этого ожидал, — неожиданно выпалил Джефф.

— Ты о чем?

— Об этом. О Яме. Понимаете, от Мартина всегда ожидаешь чего-то большего... Не знаю...

— Чего-то более сногсшибательного? — подсказала Фрэнки.

— Ну да. Более необычного. Вы же знаете, какие крутые хохмочки у него в багаже.

— Крутые хохмочки — это еще мягко сказано, — заметил Майк. — Вспомните Гиббона. И инцидент с Лоу.

— Он же говорил, что это эксперимент с реальностью, — напомнила Алекс. — Может, на этот раз все по-другому.

— Хочешь сказать, Мартин на старости лет остепенился? — вмешался Джефф. — Что-то сомнительно.

Майк задумался. Ему никогда не приходило в голову, что предыдущие эскапады Мартина были незрелыми; более того, иногда он сомневался, что школьники смогли прочувствовать их скрытый смысл. Большинству задумки Мартина казались изощренными шутками и не более того. Но стал бы Гиббон так неожиданно увольняться из-за простого дурачества? Майк покачал головой. Нет, Мартин был вполне серьезен. И наблюдать за ним было забавно именно из-за того, насколько изобретательно он заметал следы.

Было и еще кое-что. Возможно, учителя странные люди, но не все же они идиоты; если одному человеку удается всегда выходить сухим из воды и сохранять статус в глазах преподавателей, он не может быть просто шутником.

— Что это вообще означает? — спросила Фрэнки. — Эксперимент с реальностью. По-моему, слишком претенциозно.