Якобинец - [23]

Де Бресси развернул плечи, словно принял боевую стойку:

– И что же сдерживает ваши страсти, гражданин санкюлот? Что же мешает вам отомстить разом всем нам за оскорбления маркиза Белланже? Уверен, вы и сейчас жаждете мести?

Но Куаньяр уже взял себя в руки и мерил его холодными глазами:

– Белланже мёртв. Хотите узнать, как это вышло? Мы встретились в Тюильри 10 августа. А теперь к делу, именно из-за вашего упрямства мы всё еще здесь. Все немедленно за мной, не желаете сообщать адрес и не надо, идём на улицу Сен-Жак. Я найду для вас квартиру на ночь, а завтра…

– Завтра, мы освободим вас от трогательной заботы о нашей судьбе.

Де Бресси остался непреклонен.

Приближающийся шум, топот множества сапог и деревянных сабо, нестройные звуки «Са ира», воспроизводимой нетрезвыми голосами заставили всю группу остановиться и прислушаться…

– Волонтёры, – сузив глаза, Норбер обернулся к графу, – мы их дождались в результате вашего недоверия и упрямства. Как думаете, куда направляется в два с четвертью ночи вся эта веселая толпа? В Аббатство, в Карм или в Ла-Форс? Настроены ребята более чем решительно…

Побледневшего де Бресси откровенно передернуло. Девушки в молчаливом ужасе прижались к нему, пятнадцатилетний сын де Бресси пытался изобразить смелость, но после пережитого кошмара в стенах Аббатства это у него не получалось.

– Стойте где стоите и не думайте бежать, я член Парижской Коммуны, моего присутствия рядом с вами достаточно для вашей защиты…

А вот и санкюлоты. Бедно одетые длинноволосые юноши и мужчины из рабочих предместий, вооруженные фантастически разнообразно, кто саблями, кто пиками, кто плотничьими топорами и кровельными ножницами, у многих в руках были ножи, привязанные к длинным палкам…

Их весьма много, настроены они крайне воинственно… Норбер невозмутимо наблюдал, не выпуская при этом из поля зрения графа и его семью…

Толпа поравнялась с ними. Действительно, трехцветный шарф, опоясывающий Куаньяра, оказывал определенное действие. Их оглядывали мельком, но не проявляли ни малейшей враждебности, скорее явное почтение.

Неожиданно от толпы отделился худощавый, но мускулистый молодой человек в шерстяном красном колпаке, с пикой в руке, он пригляделся к Куаньяру:

– Норбер, брат?!.. Вот так встреча!

Норбер сразу узнал его. Жак Арман, сосед и товарищ детства, земляк!

– Ты же остался у нас за председателя! Ты давно в Париже? Зачем ты здесь?

Арман мрачно нахмурился:

– Тут такие дела.. сам как-будто не понимаешь.. Я участвовал в штурме дворца.. мне повезло..Ты помнишь…я поклялся добраться до Белланже.. ублюдочный аристократ…я найду его и убью.. Он здесь, в Париже!», – бледное лицо молодого человека стало сосредоточенно свирепым, – он уничтожил всю мою семью, а я.. разберусь теперь с ними со всеми..прежде чем уйду на фронт…

И сколько собралось подобных ему мстителей в Париже, а по всей Франции? Знает только один Бог! Дворянство пожинает то, что веками и годами сеяло само, своей надменностью и черствостью, презрением и жестокостью к «низшему классу»…

Де Бресси вздрогнул и надвинул шляпу на глаза, подросток и девушки отвернулись, словно по команде. Они родственники искомого де Белланже и Арман легко узнает их…

Куаньяр слабо улыбнулся:

– Есть для тебя отличная новость, я тоже участвовал в штурме, правда, тебя не видел…Белланже убит, я сам застрелил его в Тюильри 10 августа! Что ты теперь намерен делать?

Арман тряхнул шапкой длинных сальных волос, тон его был по обыкновению резок:

– Я же сказал, скоро нас отправляют на фронт. Но до того…надо избавить патриотов от изменников в тылу…мало ли еще аристократов, кроме Белланже.. от меня не уйдет ни один! Ни один не уйдет живым! Я ненавижу их всем сердцем.. ты должен понять меня…Мы с товарищами идем в Форс.. или еще куда, какая разница! Всё идёт как следует, Норбер! Но…ты же понимаешь меня, брат? Ca ira!», – худая, но очень сильная рука судорожно сжала пику, – где ты живешь? Хочешь, я принесу тебе под окно голову нашего общего «друга» де Ласи, говорят, он тоже сидит в Форс?

Его жёсткий смех ужасом отозвался в душе замерших в неподвижности спутников Куаньяра. Значит де Ласи угодил в Ла-Форс..

Норбер глухо рассмеялся в ответ, отметив про себя, что спасенному им от фонаря 10 августа де Ласи катастрофически не повезло:

– Не нужно, что мне с ней делать, засушить и поставить на шкаф?, -и секунду помолчав, – Жак, мне кажется, тебе не следует туда идти.. там..Ты, наверное, просто не очень представляешь себе, что там сейчас…Не марайся в этой грязи, сразу отправляйся на фронт.

–Нет, Норбер..А кто говорил нам, нищим подросткам в Санлисе про Судный день еще задолго до взятия Бастилии, разве не ты?! Мы организуем этим гадам с голубой кровью персональный конец света! Всех нас в течение всей жизни лишали самого необходимого, унижали, морили голодом, безнаказанно убивали и насиловали ради развлечения, безнаказанно сбивали насмерть своими дорогими экипажами, что ж, пусть узнают нашу жизнь на своей шкуре! Не отговаривай меня, пустое! Я буду убивать их своими руками!», – он уже кричал, низкий рычащий голос Армана срывался от бешенства, – у них никогда не было жалости к нам, мы же для них не люди, чернь, отбросы, отчего нам, теперь жалеть их! Ты чрезмерно добр, Норбер.. слишком добр, это совсем нехорошо, будь осторожен!