Ягоды бабьего лета - [33]

— Ой, что вы? У меня с собой только этот костюм.

— Жаль. Как же так, Любовь Антоновна? Вы молодая женщина и, отправляясь в дальний путь, должны предусматривать все случаи жизни, в том числе и самые гламурные.

— Спасибо за комплимент, но мне не до того было, когда я сюда собиралась, — вежливо осадила она Всеволода Петровича.

— Простите старика, если обидел. Я увлекся и забыл обо всем на свете. Что же такое важное я хотел сказать? Вот память дырявая! Ах, да! Игорь прекрасно рисует, вот он и напишет вам объявление. Вы составьте текст, а он сейчас придет и на этом столе расположится со своими фломастерами. А я пойду, у меня процедуры.

Игорь склонился над столом, тщательно выводя красным фломастером текст объявления. Они были вдвоем в библиотеке. Люба проводила инвентаризацию, сверяя записи в карточках с имеющимися в наличии книгами, делала соответствующие пометки. Время от времени она посматривала на него, с горечью замечая болезненную худобу, отчего он казался ей одновременно и моложе, и старше; седину по всей голове, которой раньше не было, если не считать посеребренных висков; легкое дрожание пальцев. Впрочем, последнее могло быть от волнения. То, что он волновался, она почувствовала сразу. Он старательно не смотрел в ее сторону, характерно покашливал, если неловко задевал ногой стул или ронял карандаш.

Но и она пребывала в странном, двойственном положении. В голове была полная мешанина и в душе такая же сумятица. Кто они сейчас? Бывшие супруги? Близкие когда-то люди? Да, они любили друг друга в той, прежней жизни. Но с тех пор не просто утекло много воды, а прошли века, тысячелетия, растаяли льды полюсов, превратились в оазисы пустыни, родились и умерли галактики… Между ними миллиарды световых лет. Она все помнит и все так же любит его. Он не помнит ничего. И не знает ее.

Люба вскрикнула, оступившись на стремянке, на которой стояла, доставая книги с верхней полки. Если бы не Игорь, моментально отреагировавший на ее испуганное: «Ай!» и подхвативший ее на руки, неизвестно, чем бы все это закончилось. Он осторожно поставил ее на ноги, помог сесть на стул, участливо спросил:

— Ну как? Голова не кружится?

— Нет. Спасибо вам. Страшно представить, что бы со мной было, если не вы. Мокрое место, наверное.

Она с вымученной улыбкой посмотрела на него. Он не отвел взгляда, тоже улыбнулся:

— Знаете что, Любовь Антоновна, хватит вам альпинизмом заниматься! Здоровый мужик картинки малюет, а слабая женщина по верхотуре лазит. Даже неудобно.

Он быстро влез на стремянку, повернулся к Любе:

— Командуйте!

— Давайте снимем все книги с верхних полок и разложим их на столах. Тогда дела пойдут быстрее.

Люба принимала из его рук стопки книг и складывала их на столы.

Совместная работа помогла им преодолеть обоюдное чувство неловкости. Они и не заметили, как их взгляды и движения стали непринужденными, а разговор легким, ни к чему не обязывающим. Игорь даже пытался острить, но делал это по-другому, не так, как раньше. Не было в его шутках прежней искрометности, свойственной людям начитанным, много знающим. Но натура, тонко чувствующая, одаренная многими талантами, в том числе и способностью видеть смешное, брала свое.

— Меня недавно Всеволод Петрович насмешил. Давай, говорит, эксперимент произведем, чтобы определить, из какой сферы твоя бывшая профессия — из творческой или технической. Если это определим, то узнать твою профессию будет проще пареной репы.

Ушел куда-то, а потом зовет меня, пошли, мол, на «опытную площадку». Пришли в котельную к Семенычу, а там два стола колченогих стоят в двух метрах друг от друга. На одном — инструмент слесарный, железяки разные, на другом — стопка бумаги, письменные принадлежности, гитара, кисточки с красками, еще что-то в этом роде. Короче, Петрович мне приказывает: встань, посмотри поочередно на эти предметы, закрой глаза, подумай хорошенько, а потом иди к тому столу, который тебя позовет.

— Интересно. И что, позвали?

— Ага. На обед. Виктор Степанович, из соседней комнаты. Нет, ничего из этого эксперимента не получилось. Видно, не те предметы были подобраны.

— Да уж. Набор неполный. К примеру, не было кирпича или черепицы.

— Черепицы?

— Ну да. В коттеджном строительстве черепица просто незаменима.

— Хм. Любовь Антоновна, так вы хотите сказать…

— Нет, нет. Это я к слову. Просто пример…

Игорь хотел еще о чем-то спросить, но зазвенел звонок на обед. В библиотеку вошел Всеволод Петрович:

— Так, и где объявление? О! Какая красота! Игорь Алексеич, да ты художник-оформитель! Дизайнер, по-современному. Мастерство, как говорится, не пропьешь. Где мы его разместим? В вестибюле? Любовь Антоновна, у вас тут, наверняка, кнопки имеются или липкая лента.

Мужчины пошли вешать объявление, а Люба еще задержалась в библиотеке. Снова ее нервы были взбудоражены. Их разговор с Игорем слегка коснулся главного и пресекся на критической точке. Игорь первый дернул за нитку, еще немного, и ей пришлось бы разматывать весь клубок. Но готова ли она к этому? Ее терзали сомнения.

В столовой разговор вертелся вокруг предстоящей конференции. Всеволод Петрович захватывающе рассказывал биографию Чехова, о дружбе писателя с Левитаном, а Люба исподтишка наблюдала за Игорем. Ведь когда-то творчество Левитана было излюбленным примером в его монологах о русском пейзаже. Игорь молча ел, внимательно слушая старика. По собравшимся складкам на его лбу и возникавшему временами выражению отрешенности Люба поняла, что он пытается что-то вспомнить. «Значит, не все потеряно, — с затаенной радостью подумала она. — На эту тему я еще сама с ним заговорю. Как только представится удобный случай».