Ягодное лето - [46]

– Сейчас-сейчас, моя дорогая, сейчас я тебе кое-что дам, чтобы не болело…

«Да поскорее же, ради бога!» – хотела завопить Габрыся, но сил у нее хватило только на еще один тихий, жалобный стон.

Тетя Стефания, уже не в первый раз с того момента, как началось это несчастное шоу, залилась слезами при виде спеленутой бинтами, страдающей Габриэлы. Она сквозь льющиеся потоком слезы смотрела на закрытые глаза девушки, на опухшие губы, изгрызенные до крови, и была совершенно безутешна. Ведь она ничего, ничего не могла сделать, чтобы помочь своей маленькой девочке.

Подруги могли только обнимать пани Стефанию и шептать слова утешения. Правда, в глубине души каждая думала, что Габриэла получила то, что хотела, ведь никто ее не заставлял под дулом пистолета участвовать в этом шоу!

Изображение Габриэлы исчезло с экрана – теперь показывали одну из конкурсанток, которая, откровенно говоря, сейчас была похожа отнюдь не на будущую красотку, а скорее на жертву автомобильной катастрофы.

– Если Габрыся будет так же выглядеть, – начала Стефания, – мое сердце не выдержит.

Пани Янина молча выключила телевизор.

– Значит, так. Через неделю мы идем в кино! И ты не будешь это смотреть, понятно?!

Но в следующую субботу подружки пани Стефании напрасно стучали в дверь ее квартиры на Мариенштатской.

Ведь Стефания в это время находилась на высоте две тысячи километров.

– Моя любимая девочка, – шепнула она, склонившись над спящей Габриэлой.

Хотя она смертельно устала после многочасового перелета, все же прямо с аэродрома она поехала в больницу, чтобы обнять, утешить свою малышку, которая сейчас открыла глаза и недоверчиво заморгала при виде нее.

А потом, не спрашивая «Что ты тут делаешь?!» и «Как ты сюда попала?!», просто всплеснула радостно руками и бросила на шею тете.

Стефания должна была уехать уже на следующий день – отели на Кипре очень уж дорогие, но этот один-единственный день вместе принес и ей, и Габриэле много настоящего счастья.

– Я тебя люблю, тетя, – каждую минуту слышала Стефания. – Спасибо тебе, что ты рядом. Спасибо, что ты у меня есть. И прости меня за все.

– И я тебя очень люблю, доченька, – отвечала она растроганно. – Где же мне быть, если не рядом с тобой? И не проси прощения – тебе выпал чудесный и единственный шанс осуществить свою мечту.

– А это точно было моей заветной мечтой? – Габриэла жалобно посмотрела на нее из-под своих бинтов.

– Точно, Габрыся. Я жалею только о том, что раньше не раздобыла деньги, чтобы сделать операцию на твоей ноге.

Про себя тетя добавила, что счет за эту операцию, который выставила клиника телекомпании, был просто астрономический. Ей, чтобы оплатить такое вмешательство, пришлось бы продать квартиру – и не факт, что вырученных за нее денег хватило бы!

– Да, точно, – повторила она, поглаживая свою воспитанницу по щеке.

На несколько месяцев показ шоу «Чудовище и красавица» был приостановлен – участницам нужно было время, чтобы восстановиться и прийти в себя после операций. Дольше и тяжелее всех этот период тянулся у Габрыси, у которой должна была срастись сломанная в двух местах нога. В то время когда ее соперницы уже имели за плечами предфинальный выход и готовились к выходу, она все еще проходила болезненную и тяжелую реабилитацию.

Но все же и для нее наконец настал великий день.

Накануне Габриэла не могла заснуть.

Она ворочалась в своей постели в номере отеля с боку на бок и все пыталась представить себе, как она теперь выглядит. Нога ее все еще была закована в шину, которую должны были снять завтра утром. Лица своего Габриэла не видела уже больше двух месяцев, но знала, что ей соперировали сломанный в детстве нос и подправили подбородок, а еще зачем-то выровняли и отбелили зубы. «Зачем?!» – «Затем, что у тебя, горемычной, прикус неправильный и зубы жел-ты-е…» Еще ей зачем-то сделали липосакцию бедер, хотя она и так была худенькая. И получается, что единственное, чего не коснулся скальпель пластического хирурга, были как раз спасенные ею «сисечки», чем доктор Малыш был крайне недоволен и разочарован.

Утром с Габриэлы в очередной раз снимали мерки – платье, в котором она должна была появиться на публике, должно было сидеть как влитое.

От неуверенности и беспокойства она не могла заснуть.

Завтра, уже завтра все изменится.

Завтра у нее начнется новая жизнь.

Она получит от судьбы (и от организаторов шоу) то, о чем мечтала всю жизнь, с самого детства. НОРМАЛЬНОСТЬ. Габриэла покосилась на ногу, закованную в шину: нога больше не выгибалась к середине, она была длинная и прямая, как и вторая. Больше Габрысе не грозят костыли и эта кошмарная, чудовищная ортопедическая обувь!

– Мне не нужно становиться красивой, – говорила она в пространство. – Нет. Я хочу быть просто как все. Чтобы никто не пялился на меня с жалостью, чтобы в трамвае не ругались из-за того, кто должен уступить мне место, чтобы я могла бежать за автобусом и не спотыкаться о собственную ногу. Только это. И еще – чтобы мужчина обратил на меня внимание потому, что я обычная девушка, а не потому, что я калека или участница популярного шоу.

Габриэла встала и вышла на балкон.