Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка» - [134]

Заметки на полях

«На унылом, открытом всем ветрам островке у берегов Аральского моря сидят около сотни обезьян, которые привязаны к столбам, вытянувшимся длинными параллельными рядами чуть ли не до самого горизонта. Глухой хлопок нарушает тишину. Вдалеке взмывает в небо небольшой металлический шар, падает, вращаясь, пока не разлетается на осколки от последовавшего взрыва.

Над островом в точке взрыва на высоте примерно двадцати метров появляется густое облако дыма горчичного цвета. Прямо на глазах оно начинает расплываться, угрожающе подбираясь к тому месту, где находятся обезьяны. Увидев облако, животные в испуге начинают пронзительно кричать и метаться, натягивая удерживающие их привязи. Обезьяны пытаются спастись, прикрывая голову, пряча нос и рот. Но они уже обречены: вскоре они умрут.

На другом конце острова группа людей в специальных костюмах биологической защиты следит за происходящим в бинокли, делая записи. По прошествии нескольких часов они соберут обезьян, лежащих на земле и еще подающих признаки жизни, и отнесут их в клетки. Несколько дней за животными будут внимательно наблюдать, пока обезьяны не погибнут одна за другой: кто от сибирской язвы, кто от туляремии или лихорадки Ку, бруцеллеза, сапа или чумы…»

С описания экспериментов испытательного полигона на острове Возрождения (сегодня он на государственной территории Узбекистана) начинается книга Канатжана Алибекова, он же – Кен Алибек, написанная им совместно с американским журналистом Стивеном Хендельманом. В отличие от некоторых других перебежчиков полковник советской армии Алибеков, уехав на Запад, остался жив. А ему, почти двадцать лет трудившемуся на программу создания в СССР биологического оружия и ставшему теперь американским ученым, было что рассказать. С 1988 по 1992 год он занимал пост первого заместителя руководителя «Биопрепарата» – советского государственного фармацевтического комплекса, разрабатывавшего и производившего оружие, которое изготовлялось на основе самых опасных и сильнодействующих вирусов, токсинов и бактерий, известных человечеству.

– Если препарат был синтезирован первоначально в семидесятые годы, то не могло ли быть более поздних, усовершенствованных версий?

– Вряд ли. В рамках программы разрабатывались несколько направлений, включая создание бинарных вариантов уже освоенного вещества Р-33, или VR. Бинарное исполнение – это схема, при которой в боеприпасе содержится не готовое отравляющее вещество, а целых два изолированных компонента. Каждый из них – в собственной емкости. В силу этого они не токсичны по отдельности, зато, когда они вместе, становятся убойными. Испытывались эти яды на полигоне в Шиханах, в Поволжье, а основное производство развернули в Нукусе. Там, в «Лаборатории № 12», специализировались на ядах для разведки. На рубеже Миллениума она была закрыта при американском финансировании и под контролем США…

Заметки на полях

Газета The New York Times в 1999 году писала, что Ташкент и Вашингтон заключили соглашение по ликвидации угрозы химического и биологического оружия и, в частности, по утилизации научно-исследовательского института химических веществ в городе Нукус, являвшемся испытательным полигоном для смертельно опасного химического оружия. Таким образом, американские специалисты смогли попасть на ранее секретные некогда советские химические объекты.

Они, связанные с био– и химоружием, находились на территории Каракалпакии. В частности, на острове (сейчас в связи с усыханием Аральского моря это полуостров) Возрождения, через который сегодня проходит граница между Узбекистаном и Казахстаном. Первоначально исследования проводились только на острове Возрождения, а затем – и на плато Устюрт, где в советское время испытывалось биологическое и химическое оружие. Сейчас Узбекистан продолжает сотрудничество с США и европейскими странами в сфере противодействия обороту химических, биологических, радиологических и ядерных веществ. В Ташкенте по соглашению с ЕС в 2015 году открыт региональный Центр по противодействию обороту химических, биологических, радиологических и ядерных веществ.

– Иными словами, «Новички» во всех их ипостасях вполне могли оказаться у американцев?

– И не только в Штатах. После того, как Мирзаянов в начале девяностых опубликовал в своей книге о программе химического оружия в СССР формулу вещества, создать «Новичок» вполне могли многие страны, где развита химия. Скажем, Великобритания, Германия, Франция, Китай, Израиль… Не секрет: в начале «лихих девяностых» Великобритания приобрела у доктора химических наук Льва Федорова, воинствующего экологического активиста, образцы этого яда и технологию его изготовления. В захлебывавшейся от демократии без границ России это было расценено как «акт патриотизма и защиты окружающей среды». Таким было хаотичное состояние умов того времени.

– А мог ли яд попасть в руки террористов? Квалифицированные химики, судя по соратникам бен Ладена, ведь есть и у них?

– Без лабораторных условий и опытного персонала «Новичок» синтезировать трудно. А если и возьмешься, то убьешь себя, кому это надо? Другое дело, что в годы ельцинской разрухи часть образцов попала в руки криминальных структур. Но это уже другая история…