Ядовитая вода - [12]

Выведя машину на бетонную площадку рядом с дощатым павильоном, на котором красовалась яркая неоновая вывеска: «Мини-супермаркет», вспыхивающая то ядовито-зеленым, то красным цветом, Роман остановился и, посмотрев направо и налево, свернул на бетонную дорогу. Припарковался напротив открытого окошечка магазина.

Посмотрев на часы, Торопов обнаружил, что уже три часа утра и неплохо бы выпить горячий кофе.

– В вашем бунгало можно попить кофе? – спросил он, выходя из машины и наклоняясь к низенькому окошку.

– И кофе, и чаю, и водки, и коньяку, любезный господин! Вам какой кофе: по-турецки, эспрессо или глясе? – спросил мелодичный женский голос. Его обладательнице было около тридцати лет. Женщина сидела за затемненными стеклами павильона, невидимая снаружи, но прекрасно видевшая окружающую местность. В помощь ей, на крыше павильона, находилась миниатюрная телекамера, красный огонек которой говорил о том, что она работает, фиксируя малейшие движения Романа.

– Один двойной кофе по-турецки, гамбургер с мясом и большую бутылку минеральной воды без газа, – попросил Роман, удивляясь про себя странному сервису придорожного павильона.

– Через пять минут будет готово. Вас не затруднит поставить машину на обочину подальше, добрый господин? – попросили из павильончика.

– Будет сделано, прекрасная мисс! – шутовски откликнулся Роман, вставая по стойке «смирно».

Сев за руль, Роман завел мотор и проехал пятьдесят метров вперед.

Настроение сразу поднялось, едва он прочитал на табличке надпись по-русски:

«Остановка автобуса номер сорок четыре, восемьдесят два, двести пятьдесят семь. Интервал движения десять минут». Надпись была сделана на русском языке.

«Значит, я пересек границу суверенного прибалтийского государства и теперь нахожусь на территории России!» – обрадовался Торопов. Поставив автомобиль на обочину, в двадцати метрах за так обрадовавшей его табличкой, он вышел из машины и вернулся пешком.

Большая керамическая чашка с дымящимся кофе, стоявшая на прилавке, источала такой аромат, что у Торопова сразу потекли слюни. Роман схватил чашку и сделал первый маленький глоток. Кофе был горячий, крепкий и приторно-сладкий.

– После глотка вашего кофе вспоминается восточная поговорка: «Кофе должен быть горяч, как адский огонь, сладок, как первый поцелуй, и черен, как ночь». Всеми этими свойствами обладает этот напиток! – на одном дыхании проговорил Роман.

– Во-первых, не мисс, а миссис, а во-вторых, забирай свой кофе вместе с гамбургерами и водой, садись в машину и убирайся отсюда быстрее! Нечего рисоваться около павильона, паяц! – визгливо сказала женщина за стеклом.

Все очарование от первого свидания с родиной было моментально разрушено.

Роману вспомнился первый день свободы после годовой отсидки в специальном лагере, тоже испорченный «милой» встречей с работниками общепита.

– Спасибо за добрые слова, миссис! Удачи вам в вашей работе! – оставил за собой последнее слово Роман и, резко повернувшись, пошел к своей машине.

Глава 8

«Надо позвонить Гному и Шее, давно не общался!» – вспомнил Торопов, усаживаясь в машину.

Допив кофе и съев гамбургер, он отъехал от дороги и, влившись в поток машин, взял курс на Москву. Чашку хамке Роман решил не возвращать, а прихватить с собой.

Часа через полтора Торопов притормозил, вытащил из тайника миниатюрный телефон и положил к себе в карман.

Этот мобильный телефон, прибывший вместе с «Мерседесом» из Германии, имел хозяина «за бугром». Кто он и где живет, Роман не знал, но держал этот телефон для экстренных вызовов; и, похоже, момент для этого сейчас настал.

Роману все время казалось, что, помимо оборудования машины маячками, за ним ведется визуальный контроль, а это уже совсем другой коленкор. Такой плотной опеки не хотелось.

Ездить по пригородным московским шоссе под утро – одно удовольствие. Дороги широкие, машин мало, и даже гаишники какие-то инертные; ну, не сказать, что добрые, но и не злые.

Остановившись под навесом заправочной станции на въезде в Москву, Роман вышел из машины и, не торопясь, зашел внутрь стеклянного помещения. Перед барной стойкой скучал широкоплечий парень, лет двадцати, равнодушно смотревший маленький телевизор, установленный на кронштейне в левом углу.

– Простите, где здесь туалет? – спросил Роман, остановившись в середине помещения.

Чуть развернувшись, парень смерил Романа с головы до пят презрительным взглядом, хмыкнул и снова перевел взгляд на телевизор.

– Дайте, пожалуйста, ключ от туалета, – громко попросил Роман, обшаривая глазами помещение.

Из-под стойки вынырнула моложавая растрепанная девица в белом халате и маленькой синей шапочке наподобие еврейской кипы, чудом державшейся на голове.

– Сейчас! – откликнулась она, беря со стойки наполовину опорожненную плоскую бутылку и убирая ее вниз. Затем, сунув руку в нагрудный карман, она хлопнула на барную стойку ключ и мотнула вправо копной рыжих волос, показывая направление к санитарно-техническим устройствам.

Все это время парень не сводил с Романа внимательного взгляда.

Пройдя по коридору метров пять, Торопов обнаружил с правой стороны дверь, на которой были нарисованы буквы «М» и «Ж».