Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии - [117]

Еще не зная об особой договоренности, к которой пришли британская и американская атомные разведки, профессор Норман и подполковник Сесил настаивали на том, чтобы копии всех имеющихся у миссии «Alsos» документов были предоставлены в распоряжение обычной разведывательной службы Великобритании. Предполагалось, что документы скопируют в течение нескольких часов, в ночь перед отправкой из Лондона в Вашингтон.

Доктору Джонсу в Лондоне с помощью все той же радиостанции передали соответствующее распоряжение. В штабе разведки имелся специальный отдел копировальных работ, и доктор Джонс распорядился, чтобы его сотрудники были готовы с помощью своих коллег из других ведомств в течение одной ночи снять копии со всех полученных миссией бумаг. Он доложил о готовности офицерам британской разведки в Хехинген.

Эвакуация оттуда ученых и документов была назначена на утро 27 апреля.

Профессор лингвистики Норман ехал в джипе полковника Лансдейла. Будучи руководителем службы безопасности генерала Гровса, тот был полностью в курсе того, как продвигаются работы в области создания атомного оружия в Америке. Он сообщил Норману, что осталось попытаться сохранить все в тайне в течение всего трех месяцев. После этого новое оружие будет применено, и, как полагал полковник, необходимость в соблюдении режима секретности отпадет сама по себе.

Запись из дневника Багге:

«Пятница, 27 апреля 1945 года, примерно восемь часов утра. Меня позвали в машину. Коротко, но нежно я попрощался с семьей. В эти минуты прощания многие плакали, и я сам сдержался с трудом. В девять с небольшим длинная колонна машин вышла из института и отправилась в сторону Гейдельберга. В колонне ехали профессора Ган, фон Лауэ, фон Вайцзеккер, доктора Вирц, Коршинг и я. В четыре часа пополудни прибыли в Гейдельберг».

Для того чтобы британские разведчики могли с триумфом завершить выполнение своей задачи, им оставалось только получить в свое распоряжение на несколько часов документы миссии «Alsos». Но именно на этом этапе документы стали яблоком раздора между двумя фракциями офицеров внутри британской миссии: во время отсутствия подполковника Сесила, который отправился договариваться об обратном полете самолета «дакота» ВВС Великобритании, было принято решение, что документы вообще не прибудут в Лондон, а будут отправлены прямо в Вашингтон. Сесил и Норман считали такое развитие событий несправедливым и пытались оспорить его. Им показалось, что два британских офицера, а именно Уэлш и Перрин, рука об руку с их американскими коллегами оставили общую (неядерную) британскую разведывательную службу без важнейших документов. Никому из них и в голову не приходило, что данные в области атомных исследований были настолько важной информацией, что, как уже упоминалось ранее, сам Черчилль приказал соблюдать особый режим секретности во всем, что касается таких данных. Поэтому между Джоном Андерсоном и генералом Гровсом было заключено особое соглашение на этот счет.

Ничего этого не знали два офицера из управления Джонса. Сесил и Норман ненадолго удалились, чтобы обсудить тактику дальнейших совместных действий, и вскоре вернулись. При свете свечей, поскольку в Гейдельберге не было электричества, разгорелся яростный спор, в котором в основном участвовали Сесил и полковник Лансдейл. В два часа ночи, когда участники встречи разошлись по комнатам, стало ясно, что победила американская сторона. Перрин и Уэлш, к сожалению, не могли объяснить коллегам, почему они вынуждены так поступить. Когда 28 апреля Перрин и остальные участники миссии вылетели в Лондон, в самолете царила более чем напряженная атмосфера. Норману и Сесилу казался ужасным конец работы миссии, на которую возлагалось так много надежд.

Через несколько дней в присутствии заместителя руководителя разведывательной службы Великобритании состоялась встреча, в ходе которой был выражен протест офицеров британской разведки во главе с Джонсом по поводу такого «предательства» интересов их ведомства. Участниками этой встречи, которая проходила в весьма натянутой обстановке, были Джонс и Сесил с одной стороны. Другую сторону представляли Перрин и Уэлш. Неизвестно, был ли заместитель информирован о наличии специальных указаний Андерсона, о которых, конечно, было известно его шефу. Однако и Перрин и Уэлш получили лишь благодарность и самую высокую оценку командования за тот подход, которым они руководствовались во время расследования хода германского атомного проекта. Это было особенно важным с учетом тех деликатных отношений, которые существовали между американцами и англичанами в области атомных исследований.

И все же нельзя сказать, что с той поры в голове Джонса прочно не осела мысль о том, что Уэлш и Перрин искусственно подвели его к той ситуации, когда эти два человека останутся единственным каналом, по которому информация о ядерных исследованиях сможет поступать к руководству Великобритании.

Тем временем допросы немецких ученых продолжались. 29 апреля Багге писал: «Вместе с Вирцем и фон Вайцзеккером вызывали к Гаудсмиту. Основным вопросом было: «Где Дибнер?» Никто не знает».