Яд в крови - [50]

В помещении, где она очнулась, горело много свечей. Но это была не церковь — здесь пахло не ладаном и благовониями, а сыростью и плесенью. Ей в голову вдруг закралось страшное подозрение: а что, если ее похитил дьявол? Но она тут же его отбросила и даже усмехнулась своей странной мысли. «Неужели ты веришь в эти бабушкины сказки? — спросила она себя. — Переход из одного измерения в другое — один из законов существования духа и материи. При чем тут дьявол?..»

Она лежала совершенно нагая на узком холодном столе. Руки были больно и крепко связаны внизу, под столешницей, на ногах висел груз, не позволявший даже шевельнуть ими. Обнаженный торс человека (она узнала в нем Ван Гога, хоть он и был в черной маске, закрывавшей все лицо, кроме рта) глянцево поблескивал в сиянии свечного света. В руке у мужчины была железная коробка, в которой позвякивало что-то металлическое.

Взглянув направо, Маша увидела большой крест из темного дерева. На его вершине горела толстая высокая свеча, по краям перекладины стояло по зажженной свече поменьше.

Человек в маске ушел, и Маша, наверное, опять на какое-то время потеряла сознание, потому что, очнувшись, увидела, как он привязывает к кресту женщину. Та была невероятно худа — обтянутый кожей скелет с длинными спутанными волосами. Голова безжизненно болталась из стороны в сторону, и мужчина в маске привязал женщину за шею к перекладине широкой алой лентой, перевил длинными концами предплечья. Это было красивое зрелище, и Маша не могла оторвать взгляда. «Она уже готова к переходу в другое измерение, — мелькнуло в голове. — Ну, а мне предстоит долгий и трудный путь».

Она лежала и думала о том, что все ее переходы в другое измерение были сопряжены с душевными и физическими муками. Она сейчас помнит их все отчетливо и в мельчайших подробностях, хотя, очевидно, должна была давно забыть. Но что поделать, если у нее такая удивительная память…

После того как забрали отца и умерла мать, к ней ночами приходили какие-то странные тени и, разрывая на части ее внутренности, дико хохотали и катались на люстре. Однажды она проснулась и поняла, что от нее прежней осталась одна оболочка — эти странные тени заменили все внутри. Она страдала от того, что стала совсем другой, но скоро Анджей послал к ней Ромео, а потом явился сам.

Следующий переход совершился в доме у реки. Анджей куда-то исчез, бросив ее в ставшем без него скучном и унылом измерении. Она пожила в нем непродолжительное время, повинуясь инерции. Потом ее почти силой заставил стать своей женой Николай Петрович Соломин. (Это она тогда так считала, теперь же знает, что Николай Петрович был проводником в другое измерение.) В том измерении, куда он ее доставил, было очень неуютно. Она никак не могла научиться жить так, как жили люди в том измерении. К счастью, ее жизнь там закончилась довольно скоро. И снова были физические муки и душевная боль, а потом она проснулась в один прекрасный момент от того, что ей легко и хорошо, и начала свою жизнь в новом измерении.

То была удивительная жизнь. Особенно в самом начале. Плоть стала легка, чиста и невесома. Еще немного, и она, Маша, наверняка бы научилась летать под музыку Шопена, но тут это чудовище — Ната — пробудила в ней низменные инстинкты. Кажется, она натворила каких-то глупостей и мерзостей — она почти не помнит тот отрезок времени, когда все ее помысли и желания диктовались этим непостижимым местом между ног.

Но Маша оказалась сильна. Она очень быстро поняла, что пора переходить в другое измерение. Та же Ната помогла ей в этом. Когда Натино тело стало холодным, как лед, Маша разрезала ей живот, вынула лежавшего там уродца и засунула в ванну с горячей водой. Он, кажется, даже зашевелился, но в комнате было очень холодно — погасла печка, а разжечь ее снова Маша не умела. И бедняга замерз. А ведь он должен был стать ее проводником. Но Маша знала, что нужно делать. Она провела в той холодной страшной комнате три дня и три ночи, живя на одной воде и танцах. И чудо свершилось. Тот человек, которому она позволяла вытворять со своим телом все что заблагорассудится, стал ей безразличен, а потом даже противен. И она от него сбежала, хоть сделать это оказалось совсем непросто. Но она обманула его, сказав, что вызовет к себе, как только устроится на новом месте. К тому времени ее плоть стала быстро возвращать утраченную было легкость.

Ее жизнь в этом последнем измерении была такой, о какой она всегда мечтала, — легкой, бездумной, веселой. Было в ней много музыки, смеха, вина. И никакого притворства. Потом появился Анджей, но только в ином обличье — он, вероятно, тоже совершил переход в другое измерение. Но они поняли друг друга и снова полюбили. И это была самая настоящая любовь из всех предыдущих. Маша вздохнула. К сожалению, за ней снова пришли. Наверное, потому, что она понадобилась там. Жаль, что нельзя взять туда Анджея. Интересно, как скоро они снова встретятся? На какую новую высоту поднимется тогда их любовь?..

Мужчина в маске подошел к ней, держа в руке ковш, в котором шевелился маленький оранжевый огонек. Он произнес какие-то странные на слух слова — в них были почти одни согласные звуки, — наклонил ковш. Из носика на грудь Маши полилась горячая струйка. Она не просто ожгла кожу — Маше показалось, будто жар проник до самых внутренностей. «Он очищает мою плоть, — подумала она. — Он знает, плоть должна быть очень чистой. Плоть очищают физические муки, а душу страдания. Я хочу, я очень хочу страдать…»