Яд для Наполеона - [31]

— И вы готовы отдать жизнь за то, чего заслуживаете, мсье де Меневаль?

— Я готов следовать своему инстинкту, — Жиль сжал кулаки, чувствуя себя загнанным в тупик.

— И что он вам подсказывает, этот ваш инстинкт?

— Что жизнь ничем не возместить, ваше превосходительство, нет ничего, что заслуживало бы быть оплаченным такой ценой.

— Любопытная мысль. Однако должен сказать, что по опыту кое-что знаю о существенной разнице между охотником и добычей. Некоторые рождаются, чтобы быть добычей, а другие — прирожденные охотники. Надеюсь, вы согласитесь с этим.

— Я согласен, ваше превосходительство. Уверен, что различие это проявляется с пеленок.

— По сути, между вами и мной нет разницы, виконт, — продолжал министр, смакуя последнее слово. — Не считая, естественно, вашего титула. Однако не сомневаюсь, что вы знаете, что я — революционер-теоретик, и родовитость, дворянские титулы на меня впечатления не производят… Мишура — вот что такое дворянские титулы! Для меня важнее сила воли. А волю я покупаю, молодой человек. Меня интересует характер, и поверьте, я с первого взгляда отличаю охотника от добычи. — Фуше на секунду умолк, закинул ногу на ногу. — И вы — прирожденный охотник.

— Я должен воспринимать это как комплимент, ваше превосходительство?

— Смотря что вы понимаете под словом комплимент. Вы совершили бы убийство ради того, чтобы украсть имя, виконт?

— Не понимаю, ваше превосходительство, — в горле у Жиля что-то застряло. — Украсть? У меня есть имя, и для меня оно — заслуженное.

— Не расценивайте как угрозу, — министр улыбнулся. — Это не более чем гипотеза. Если бы дело обстояло иначе, какие бы у меня имелись основания оставлять вас на свободе? Убитый голодранец не столь полезен, как знатный дворянин, служащий его величеству и идеям революции. Точнее, бывший дворянин, поскольку, не забывайте, 19 июня 1790 года наследственная знать упразднена навечно, — завершил свою тираду Фуше с ироничной усмешкой.

— Я следую за вашей мыслью, ваше превосходительство.

— Не желаете ли коньяку?

— Если вы мне составите компанию, — Жиль не мог унять дрожь в руках.

— До сего момента, естественно, я не имел удовольствия знать никого из Меневалей. Ни юного Франсуа, ни не его несчастных родителей. И что бы вы ни услышали в противоположном смысле, все это будет чистой выдумкой и болтовней, не имеющей под собой никаких оснований. Однако, поверьте, мои источники достоверны: революция или сама жизнь воздали им по заслугам… Времена нынче трудные, — продолжал Фуше, поглаживая пальцем подбородок, — и империи нужны люди с железным характером, у которых при необходимости не дрогнет рука. Нынче повсюду зреют заговоры. Франция превратилась в пороховой погреб. И это ни для кого не секрет. Британские наемники ведут деятельность, направленную на свержение его величества и реставрацию монархии, которая была бы послушна интересам противника. Вы слышите меня?

— Каждое слово, ваше превосходительство.

— Наряду с некоторыми другими направлениями, — министр извлек белоснежный платок и промокнул им губы, — я занимаюсь выявлением шпионов англичан, или, что то же самое, стою на страже политической стабильности, безопасности императора и спокойствия в государстве. Агентов я вербую во всех слоях общества, и они действуют в любой стратегической точке столицы империи. Так вот, единственный достойный выход для такого, как вы — превратиться в инкогнито, стать тайным агентом на службе существующего строя. Для вас это будет несложно. Перед вами действительно многообещающая карьера. А оставить без применения ваш талант было бы непростительным преступлением. Ваша судьба, так сказать, неизбежна и… — министр запнулся, подыскивая точное слово, — естественна, не так ли? Используя свое положение, вы должны будете заводить знакомства, устанавливать контакты, вести светскую жизнь, общаться и, об этом нелишне упомянуть, выполнять получаемые указания, а также детально и своевременно меня информировать.

— Вы делаете мне честь, ваше превосходительство! — искренне воскликнул Жиль.

— Считайте, что сегодня вам представился случай кровью смыть кровь и исправить неверный шаг, который привел бы вас прямиком на гильотину. Служите хорошо, и ваше положение всегда будет завидным. Но имейте в виду: пепел нищего будет захоронен под вашим настоящим именем, то есть тем ненавистным именем, которое вы отвергли. Вы согласны?

— У меня есть варианты?

— Никаких. Однако вам придется еще многому поучиться, — отметил Фуше, внимательно глянув на его дрожащие руки.

— В таком случае, я имею честь принять ваше предложение.

— И помните, если вы не оправдаете мое доверие, я не удовольствуюсь обычной казнью. Я сделаю так, что вас заживо похоронят в самой зловонной яме. Вы будете постоянно чувствовать себя более одиноким и никчемным существом, чем был при жизни покойный Франсуа де Меневаль, вы меня поняли?

— Конечно, ваше превосходительство.

— Поступайте, как я, виконт, будьте в теории революционером и консерватором в политике. До нашей встречи вы оставались всего лишь сыном буржуа, теперь же вы — нотабль и записаны в реестрах как отпрыск бывшего дворянского рода. Любопытно, что во времена Террора, когда я был проконсулом при Комитете общественного спасения, любой, кто продолжал использовать старые формы уважительного обращения, попадал под подозрение и на него следовало доносить. Подумать только, как всё меняется… Заглядывая вперед, могу сказать, что дальше жизнь будет меняться для вас в лучшую сторону.