Яблоко и Ева - [10]

После того, как Бартон произнес свои финальные патетические фразы, на несколько секунд повисла пауза, и командир уже протянул руку, чтобы выключить передатчик. Но последние слова сказала все-таки Линда. «Прощай, доченька, — сказала она, и впервые за все время передачи в уголках ее глаз заблестела влага. — Мама любит тебя.»

Этот эпизод произвел на Еву более тяжелое впечатление, чем вся остальная запись. Ей стало тоскливо и страшно; абстрактное понятие смерти вдруг надвинулось во всей своей ужасающей реальности. Она зажмурилась и забормотала первые пришедшие на ум слова, чтобы переключить свое внимание — это оказались слова из курса квантовой механики, который она штудировала с утра. Повторив несколько раз вслух формулировку уравнения Шредингера, она успокоилась и предложила Эпплу партию в шахматы. Эппл к этому времени уже развил у себя дипломатические навыки настолько, что время от времени давал ей выиграть — особенно, когда замечал, что Ева в дурном расположении духа.

Первым делом следовало провести ДНК-тест, дабы не произвести оплодотворение семенем собственного отца. Ева знала, что близкородственное скрещивание генетически неблагоприятно. Конечно, отцовскую сперму вовсе не следовало уничтожать — сохраненная и дальше в качестве консерванта, она должна была пригодиться потом, для оплодотворения дочки, а лучше внучки Евы. Второе поколение тоже предполагалось осеменить искусственно, оставшейся спермой астронавтов (естественно, также избегая зачатий от своих отцов); мужчины второго поколения, по плану Харпера, должны были оплодотворить лишь женщин третьего. Подобная стратегия должна была максимально обеспечить генное разнообразие, избегая вырождения на самом опасном, раннем этапе становления популяции.

Программа МКС-3 предусматривала медицинские и биологические исследования, не говоря уже о возможной врачебной помощи экипажу — так что кое-какие знания у Эппла, а теперь уже и у Евы, имелись. Но, конечно, не в области тестов на определение отцовства — вот уж что точно никто не планировал делать на орбитальной станции. Но астронавты, готовившие госпиталь в Плезантвилле к грядущей миссии, обо всем позаботились. Книги, описывающие процедуру и заботливо заложенные в нужных местах, уже лежали в лаборатории. Ева, некоторое время полистав страницы, обстоятельно проверила инструменты и реактивы, тщательно простерилизовала иглу и кольнула себе палец. Последнее, впрочем, вызвало неожиданные сложности.

Казалось бы, чего проще — взять у себя кровь, а вот поди ж ты: организм противился боли, заставляя рефлекторно отдернуть руку. Ева не могла припомнить, чтобы ей приходилось чем-то колоться или резаться: на станции не было острых предметов, и даже на военной базе, где они с Эпплом обосновались после посадки, такого не случалось. Она ткнула себя иглой несколько раз, но безуспешно; наконец, разозлившись, кольнула изо всех сил и ойкнула. В первый момент ей показалось, что палец и на сей раз остался целым, но затем, нажав на него, она выдавила большую темную каплю.

Поместив пипеткой образцы на дно маленьких чашечек, Ева сообщила об этом Эпплу, который незамедлительно посоветовал обработать ранку йодом. Послушно смазывая палец, Ева задумалась. Эта мимолетная боль, пусть пустяковая, пробудила в ней нехорошие предчувствия. Она весьма смутно представляла себе, что ее ждет после оплодотворения — знала лишь, что это затянется на девять месяцев, так что времени обо всем прочитать будет более, чем достаточно. Но сейчас ей вдруг захотелось узнать все заранее. Ева окинула взглядом лежавшие на столе книги, затем поднялась и вышла из лаборатории.

Четверть часа спустя в одном из кабинетов она обнаружила то, что искала. Это был увесистый том под названием «Патологии беременности и внутриутробного развития». В книгу, как повелось в последние годы перед пандемией, был вложен цифровой диск с трехмерными иллюстрациями. Ева включила стоявший здесь же компьютер (тот возмущенно взвыл запылившимся вентилятором), вставила диск и принялась читать.

— Эппл! — голос девушки звенел от возмущения. Будь Эппл человеком, он бы вздрогнул. — Почему ты мне ничего не сказал?!

— Что я не сказал тебе, Ева?

— Чем это все чревато! «Миссия»! «Девять месяцев с некоторым ограничением физических возможностей…» Девять месяцев сплошного кошмара! Токсикозы, осложнения, обострение хронических заболеваний!

— Ева, у тебя нет хронических заболеваний.

— Неправильные положения плода, внематочная беременность! — не слушала девушка. — Что, если потребуется кесарево сечение?! Я ведь не смогу сделать его себе сама! Я просто умру, Эппл, умру в мучениях! Как ты мог, Эппл, как ты мог меня не предупредить?!

— Ева, в моей базе знаний нет данных по акушерству. Программа полета не предусматривала…

— Не ври мне, Эппл! Ты же знаешь, я ненавижу, когда мне врут! Беременность и роды у моей матери — все это происходило при тебе, ты не мог ничего не знать! И эти, когда они все тут готовили — они же регулярно связывались с тобой. Они наверняка предусмотрели, что мне может понадобиться твоя консультация!

— Это было их решение, Ева, — признался Эппл. — Я лишь исполняю их инструкции. Они решили, что не стоит пугать тебя раньше времени.