Яблоки Тьюринга - [2]

В миллионный раз за жизнь Уилсон подверг младшего брата тестированию и посмотрел на меня так, словно я катастрофически туп.

— Радиотень, — ответил я.

Укрыться от назойливой болтовни Земли для SETI, проекта поиска внеземного разума, которому брат был готов посвятить карьеру, было особенно важно. SETI пыталось поймать слабые позывные от далёких цивилизаций, и эта задача усложнялась на несколько порядков, когда сигналы тонули в громком шуме цивилизации близкой.

Уилсон саркастично похлопал в ладоши моему ответу. Он часто напоминал о том, что всегда претило мне в научной карьере: едва прикрытые издевательства, напряжённое соперничество. Университет — стая шимпанзе. Потому-то меня никогда не прельщал этот путь. Потому — и, может быть, из-за того, что брат шагнул на эту тропу раньше меня.

Я с некоторым облегчением увидел, что люди начали покидать церковный двор. В доме отца должны были проходить поминки, пора было идти.

— Ну так как насчёт пирогов и бокала шерри?

Уилсон бросил взгляд на часы в карманном компьютере.

— Вообще-то, мне нужно кое-кого встретить.

— Его или её?

Он не ответил. На какой-то миг он посмотрел на меня прямо и честно.

— В этом ты куда лучше меня.

— В чём? В том, чтобы быть человеком?

— Послушай, Кларк должен начать работу через месяц. Приезжай в Лондон, мы можем взглянуть на первые результаты.

— Буду рад, — ответил я.

Я солгал, а его приглашение, по-видимому, тоже было неискренним. Так и получилось, что прошло больше двух лет, прежде чем мы с ним снова встретились.

Но к тому времени он поймал сигнал из Орла, и всё изменилось.

2022

Уилсон и его группа быстро установили, что источник первого краткого сигнала, зафиксированного через несколько месяцев после запуска Кларка, находится в шести с половиной тысячах световых лет от Земли, где-то позади звёздообразующего облака под названием Туманность Орла. Это очень далеко, на другой стороне соседнего спирального рукава Галактики, рукава Стрельца.

И назвать сигнал «кратким» значит ничего не сказать. То был импульс в секунду длиной, слабый и забитый шумами, который повторялся лишь раз в год — примерно. Только благодаря бесконечному машинному терпению большое лунное ухо вообще его поймало.

Тем не менее, то был настоящий сигнал от внеземного разума. Учёные прыгали от счастья, и на какое-то время это стало сенсацией для широкой публики.

Через несколько дней кто-то вдохновлённый посланием из космоса выпустил сингл, названный «Песнь Орла» — медленную, сказочную композицию со звучанием ситар, невероятно чарующую. Предположительно, её написали по мотивам шедевра «Битлз», утраченного пять десятилетий назад. Композиция заняла второе место в чартах.

Но сигнал был лишь мимолётным шипением из космических далей. Продолжения не последовало, материнский корабль в небе так и не появился, и интерес ослаб.

Песня покинула хит-парады.

Связанная с сигналом истерия обернулась классической девятидневной сенсацией. Уилсон пригласил меня к себе на десятый день. Потому-то, полагаю, мне в то утро и не хотелось ехать к нему в город.

Главная часть Института Кларка располагалась в одном из гигантских стеклянных павильонов, разброшенных по берегам Темзы в безудержно расточительные капиталистические нулевые. Теперь аренда офисов снизилась настолько, что даже научные учреждения могли её позволить. Но центр Лондона превратился в крепость, с полосами замедленного движения, чтобы ваше лицо могли гарантированно поймать камеры наблюдения. Я сам профессионально занимался контр-терроризмом и воочию увидел его необходимость, проезжая мимо собора Святого Павла, свод которого разбился словно яичная скорлупа от террористического взрыва 2018-го. Но неспешная езда предоставила достаточно времени для размышлений о том, перед сколькими более важными посетителями покрасовался Уилсон, прежде чем дошла очередь до брата. В этом Уилсон никогда не был особо лоялен.

Его офис мог запросто сойти за любой современный дата-банк, не будь на потолке масштабной проекции вселенского реликтового излучения. Уилсон усадил меня и предложил банку «колы». На открытом ноутбуке звучала зацикленная транспозиция сигнала. Она повторялась раз за разом, словно накатывающие на берег волны. Брат выглядел так, словно он не брился три дня, не спал пять и не менял рубашку десять. Он восхищённо слушал.

Даже сам Уилсон и его команда целый год не имели понятия о том, что сигнал пришёл. Кларк работал автономно — построившие его астронавты уже давно собрали вещи и убрались домой. Так что годом ранее процессоры телескопа обнаружили импульс — шёпот микроволн. В этом шёпоте была структура и свидетельство того, что луч коллимирован; сигнал выглядел искусственным. Но продлился он лишь с секунду.

Большинство искателей прошлого из проекта SETI пытались поймать сильные, продолжительные сигналы. На этой стадии они бы сдались. Но что, если где-то есть маяк, который словно прожектором водит микроволновым лучом по всей Галактике? Это, как объяснил мне Уилсон, было бы для передающей цивилизации куда более дешёвым способом отправить послание гораздо большему числу звёзд. Поэтому, основываясь на этом экономическом аргументе, Кларк был запрограммирован на терпение. Он ждал целый год. Он даже направлял запросы на другие телескопы с просьбой быть начеку в случае, если сам он, зафиксированный в кратере, в момент повторного сигнала будет смотреть в другую сторону. В конечном счёте удача улыбнулась ему самому: Кларк повторно зарегистрировал сигнал — и на этот раз известил своих хозяев.