Яблоки преткновения - [3]

– Это вам нет. А другим очень даже есть. Они смотрят на вас, а видят её, – убеждённо сказала она.

– Если кто-то смотрит на меня, а видит другого, это проблемы того, кто смотрит.

– Если бы, – вздохнула она. – Смотрю, вам папенька ничего не говорил?

Глаза у неё радостно заблестели, значит, меня ждёт какая-то свежая сплетня.

– Что опять учудила моя мать? – подозрительно спросила я.

– Да разве речь об иноре Болдуин? – Долли воровато оглянулась на дом и понизила голос: – О вас и вашем будущем. Папенька ваш написал Болдуину. Ну, тому Болдуину, который очень хотел получить это.

Она ткнула пальцем в дом позади нас.

– Я поняла, о ком ты, – буркнула я, недовольная тем, что эта тема вообще поднялась. – Ты что-то путаешь. Они давно в ссоре. С чего вдруг папа ему написал?

И не просто в ссоре, а имеют принципиальные разногласия. Родственник наш работал в министерстве магии и выступал резко против папиных опытов, уж не знаю, чем ему так досадили бедные яблони. Только единожды результат папиного эксперимента перелез через забор, решив, что он не растение, а плотоядное животное. Тогда почти никто не пострадал. Кота папа героически отбил, его хозяйке выплатил компенсацию за укороченный хвост, а обнаглевшее экспериментальное дерево собственноручно порубил на дрова. И правильно: кому нужна яблоня, которая может вырасти и перейти с котов на хозяев? Кстати, яблоки там тоже были так себе…

Но донос в министерство какой-то нехороший инор всё же отправил, и по несчастливому стечению обстоятельств он попал к нашему родственнику. Родственник к тому времени уже знал, что ничего после папы не наследует, весьма расстроился этим фактом, поэтому чрезвычайно возбудился, прочитав донос, и устроил настоящее расследование. Полгода, наверное, к нам ездили всякие типы, представлявшиеся следователями, и тщательно проверяли папину работу, отчего мой родитель нервничал и злился. А нервничать ему было противопоказано: больное сердце давало себя знать при любых волнениях. При мысли об этом настроение, чуть приподнятое с утра в предвкушении встречи с друзьями, резко ухнуло вниз. Время шло, а проверки к отцу всё так же неожиданно приезжали. И не было им ни конца ни края.

– Не просто так же написал. Инор Болдуин о вас беспокоится, инорита Сильвия, – убеждённо ответила Долли. – Чтобы вам после его смерти не пришлось…

Отбиваться от кредиторов и продавать поместье. Сказано это не было, но выразительная мимика Долли была куда красноречивей любых слов.

– Я не буду жить у посторонних приживалкой, – резко ответила я. – И папа это прекрасно знает.

А ещё он знает, что с каждым годом сдаёт всё больше и больше. Целитель, согласившийся взять в уплату за визит саженец яблони, не папиной, разумеется, а того самого Ренета Чейза, сказал, что папино сердце довольно изношено и может не выдержать резких потрясений. Конечно, он немного подправил, но сказал, что надолго работы не хватит. В таком возрасте и регулярные целительские процедуры не всегда помогают, эта была короткой и разовой…

– Так не приживалкой же, женой.

– Инор Болдуин успел овдоветь? – я выразительно приподняла бровь.

– Инор Болдуин успел завести сына, которого ваш папа предлагал женить на вас, чтобы никому обидно не было, – выпалила служанка, явно радуясь, что теперь не придётся держать этот страшный секрет в себе, от которого её так распирало, что мог приключиться несчастный случай. – И чтобы поместье продолжали наследовать Болдуины, а не абы кто.

– Время договорных браков прошло, – заметила я. – Папа не мог не понимать, что я откажусь.

– Мог, не мог – чего теперь говорить-то? – проворчала Долли. – Старший Болдуин ответил, что невестка с такой наследственностью им не нужна, а обижаться они не намерены ни сейчас, ни позже.

Прозвучало это весьма оскорбительно, словно я вешалась на шею этому типу, и он довольно грубо меня отшил и ещё попенял на огрехи моего воспитания.

– Можно подумать, мне его сынок нужен! – вспылила я. – Наверняка такой же напыщенный болван, как папаша. Яблоконенавистники!

Конечно, нужно было попенять Долли, что опять сунула свой нос в папину переписку, но она, как обычно, вытаращит глаза и обиженно заявит, что не читала вовсе, а так, заметила пару фраз в неосторожно оставленным открытым письме. Почему-то мне никогда не попадалась небрежно брошенная папина переписка, личная ли, деловая ли, рабочая ли, а Долли всегда оказывалась в курсе его дел и щедро делилась информацией со мной. Не сунь она свой любопытный нос в письмо, я так и не узнала бы ни про папино предложение родственникам, ни про их оскорбительный ответ. Конечно, вряд ли бы это изменило моё к ним отношения, но всё же… всё же было ужасно неприятно.

– Да не расстраивайтесь, инорита, – беспечно махнула рукой Долли, словно не она только что сделала всё, чтобы испортить мне настроение. – Подумаешь, отказались от вас. Да они просто вас не знают. Увидели бы, вцепились всеми руками и ещё уговаривали бы вашего папеньку вас отдать. Ничего, найдутся желающие. Из тех, кто про вашу маму не знает. Конечно, таких найти сложно, особенно у нас, но на всё воля Богини.

Хорошо, что кухарка наконец напомнила своему мужу, что пора меня отвезти, а то бы Долли наговорила бы мне ещё гадостей, которые ей по какому-то недоразумению кажутся утешительными словами.