Я живу в твоем подвале! - [16]

Но, не дойдя до двери, не выдержал и обернулся.

И увидел, что Кейт начал меняться.

— А? — выдохнул я. И в шоке уставился на него.

Черты его лица — глаза, нос, рот — все таяло, вплавляясь в плоть на лице. Потом голова скользнула внутрь шеи.

Подобно голове черепахи, втягивающейся в панцирь, голова Кейта исчезла между плеч. Руки и ноги также втягивались в туловище.

Он выскользнул из одежды.

Кожа на его теле слабо мерцала, становясь молочно — белой, точно кожа улитки или слизня.

И, пока я в шоке таращился на него, тело начало извиваться на ковре. И, тяжело хлюпая, зашлепало ко мне.

Я аж задохнулся, увидев дорожку желтой слизи, которую существо оставляло позади себя.

А потом, прежде чем я заставил свои дрожащие ноги повиноваться, пористая влажная тварь поднялась… вытянулась…

И обвила мою талию.

— У — у-у — унххх! — застонал я от омерзения. Кислый, удушающий аромат ударил в нос. Липкая, влажная плоть стискивала меня.

Я открыл рот, чтобы позвать на помощь. Но оно перекрыло мне кислород.

И запах — отвратительный, тяжелый запах! Он окутывал меня волна за волной, словно какой — то удушающий газ.

Я попытался сбросить тварь пинком, но кроссовки тут же увязли в мягкой, гнусной слизи. Тогда я ударил чудовище обоими кулаками и попробовал бодаться.

От ударов мои руки с влажным чмоканьем исчезли в его пористом теле. Это было все равно как ударить липкую, покрытую слизью губку.

Я боролся. Снова и снова пытался оттащить это от себя. Но зловонная погань растягивалась.

Натягивалась на меня. На мое лицо.

Теплая и липкая. Пульсирующая.

Она обернула мою голову.

Покрыла мое лицо. Покрыла мой нос.

Теплая, клейкая слизь проникла в мои ноздри.

Я не могу дышать! — понял я.

Я сейчас задохнусь внутри этой твари!

27

Я знал, что времени у меня мало. Собрав все силы, я запрокинул голову назад.

Но теплая масса тянулась за мной. Еще туже сдавливала лицо. Я чувствовал, как липкая слизь проникает в нос, в рот…

Мне нужна помощь. Только как ее получить?

Спотыкаясь, я подался вперед. Смогу ли я ходить? Смогу ли сбросить с себя колышущуюся губчатую мразь?

Если бы только спуститься по лестнице…

С колотящимся сердцем я двинулся вперед. Бодая тяжелый ком, толкая его, погружая колени в его плоть, я с огромным трудом заставлял себя двигаться.

Да! Я смог сделать шаг. Затем другой.

Вышел ли я в коридор?

Я смотрел через чудовищную молочную плоть. Прямо сквозь липкую тушу. Отсюда все казалось неразличимой теневой дымкой.

Я не мог дышать. Грудь начала гореть. Я не мог больше задерживать дыхание.

Но я должен продолжать идти!

Толкаясь, бодаясь, заставляя ноги делать шаг за шагом… шаг за шагом… я продвигался по коридору, окутанный мерзкой тварью.

Да. Да. Каждый шаг приближает меня к спасенью.

Да…

Внезапно ноги оторвались от пола, и я полетел головой вперед.

Падаю! Падаю с лестницы!

Липкая тварь подскакивала подо мною, точно подушка из вспененной резины.

Вниз… Весь путь к подножию лестницы.

Мы с силой отскочили от пола.

Моя голова дернулась — и вырвалась на свободу из липкой массы.

Я с шумом втянул в себя воздух. Какой же он прохладный и сладкий! Казалось, легкие сейчас взорвутся.

Я сделал еще один глубокий вдох.

А потом слизь вновь затянула мое лицо.

Я попытался высвободиться, но оно намертво прилипло спереди и опять туго обхватило меня.

Ударом ноги я оторвался от стены и, отскочив от пола, подался вперед.

По коридору в кухню…

Мама, где же ты? — задался я отчаянным вопросом.

Мама, ты дома? Неужели ты меня не слышишь?

Чудовище прилипло к лицу, к груди. Отвратительный запах окутывал меня. Прилив дурноты заставил меня упасть на колени.

Нет!

Я заставил себя подняться, несмотря на огромный вес влажной губчатой тварюги.

И вот я уже пру через кухню, вглядываясь сквозь прозрачное тело. К кухонному буфету.

Я разогнался — и врезался в его острый угол. Изо всех сил.

БУХ!

Я треснул скользкую дрянь об угол.

Еще раз. И еще.

Толкнул ее изо всех сил. Потом попятился — и вновь рванулся вперед.

БУХ! БУХ!

Тело твари с каждым ударом громко шипело.

Но все равно она липла ко мне, залепляла лицо, перекрывала воздух. Залепляла, пока я не почувствовал, что силы на исходе.

Еще одна попытка. Еще один удар об угол буфета.

Я рванул изо всех сил.

И услышал оглушительный хлопок.

К моему изумлению, губчатая теплая пакость отвалилась от меня. Оторвалась от груди и звучно шлепнулась на пол.

Задыхаясь, судорожно глотая воздух, дыша так тяжело, что болела грудь, я посмотрел вниз.

И увидел двух осклизлых молочных тварей.

Я рассек его пополам.

Обе половинки влажно пульсировали на кухонном полу. Бессильно корчились, как перевернутые на спину жуки.

— Мам… — выдавил я. Получилось только шепотом.

— Мам… — почти неслышно. Я не мог выдавить ни единого звука.

Я запустил пальцы в глотку и извлек липкий ошметок слизи. Давясь от омерзения, швырнул его в раковину.

— Мама!

Где же она?

Я услышал ее голос где — то в доме. Вроде как из гостиной.

— Мам?

Неужели она разговаривает по телефону?

Неужели она не слышала звуки побоища? Неужели не слышит, как я ее зову?

— Мам?

Я двинулся было к двери…

Но сделал только один шаг.

Прежде чем я смог сделать второй, что — то туго стянуло штанины джинсов.

— О — о-о — ой! — я посмотрел вниз и узрел обе половинки чудовища, оборачивающиеся вокруг меня.