Я живой! - [13]
— Ладно, Сережа — вижу, ты парень умный… Будет тебе Сайга-12К.
— Два сменных магазина «Магнум», смазку и оптику, четыре упаковки патронов…
— Ишь ты, разогнался, — проворчал Бомжуля раздраженно. — Будет тебе один магазин Магнум на восем и патроны — двадцать с дробью, двадцать пулевых. Оптику не дам — у меня только дорогая осталась — дам коллиматорный….
«Ну что ж, — подумал я. — Даже лучше, чем я рассчитывал».
— Про «Пэбэшку» не забудьте, Лев Моисеич, — сказал я улыбаясь.
Звон разбивающегося стекла, грохот и Катин крик прозвучали почти одновременно. Я бросился наверх.
Когда вертолет опустился над Пятаком — импровизированной центральной площади «Оплота» — зевак набежало много. Сколько лет люди не видели таких чудес техники? Пять, шесть?
Огромный летательный аппарат завис над растрескавшимся асфальтом и из его нутра друг за другом выпрыгнули три поистине гигантские фигуры.
Облаченные в невиданную черную броню, странные, страшные воины напомнили старшему поколению жителей базы персонажей древней, но некогда популярной, можно сказать легендарной игры.
— Отведите нас к Деду, — бросил самый рослый из необычных гостей одному из чистильщиков, его голос был искажен динамиками диковинного герметичного шлема.
Вытянувшийся перед ним по стойке смирно молодой боец часто закивал головой и, немного подумав, неуверенно и неумело отдал честь.
— К пустой голове руку не прикладывают, — одернул его гигант, а один из его людей, самый мелкий из троицы (если к такому детине можно применить подобное слово) подавил смешок.
— Идите за мной, вас уже ждут, — выдавил из себя защитник Оплота.
Когда бронированная троица вошла в кабинет Васильева, Бер — старший группы — снял шлем.
— Здравствуйте, Дмитрий Дмитриевич, — сказал он хозяину с почтением. Лицо его, несмотря на крупные черты, тяжелую челюсть и выпирающие надбровные дуги, свирепым не выглядело. Мужественным — да, но не жутким. — Я Бер, старший спецгруппы.
— Док предупредил меня, что прибудут его особые… гхм… люди… — ответил Дед.
Бер про себя отметил, что Васильев не боится гигантов, хотя, командир знал это точно, старик видел их впервые.
— Но что люди будут настолько особыми, — продолжил Дед, — я не ожидал. Где ж таких выращивают-то?
— Мы здесь, чтобы забрать мутанта, — Бер проигнорировал панибратский вопрос Васильева, но продолжал говорить вежливо, с почтением.
— Я знаю, солдат, знаю… Он истек кровью и умер — лежал, не шевелился, не дышал… Мы слишком поздно узнали о том, на что эта тварь способна… Мы просто не успели его запереть… — видно было, что Дед переживал.
«Хороший командир, — подумал Бер с уважением, — переживает за своих людей».
— Много народа погибло? — спросил он, спокойно приняв изменившуюся ситуацию. Он вообще редко паниковал. Чуть реже, чем никогда.
— Он порвал на части двоих. — Васильев со злобой ударил по столу кулаком. — И девку утащил…
— Девку? — Бер склонился над столом, за которым сидел Дед, и оперся на него мощными руками, отчего старое дерево жалобно затрещало. — Какую девку?
— Не знаю… Она у частника остановилось с хахалем своим… Они, вроде, его и завалили. Наверное, в логово свое потащил, там и сожрет.
— Он жив?
— Кто? — не понял Дед.
— Хахаль её жив?
— А, этот… Жив, что ему станется, — Васильев поморщился, а потом посмотрел на собеседника со злым прищуром и сказал: — Я троих бойцов за ночь потерял, а этот жив…
— Нам нужно его допросить.
Кати в комнате не оказалось. Окно было вынесено вместе с рамой, повсюду валялись осколки битого стекла, как будто кто-то (или что-то) на большой скорости врезался в проем.
Когда я выглянул в образовавшуюся дыру, то, конечно же, ничего не увидел. Лишь неясный серый силуэт, тут же скрывшийся за углом ржавого вагончика с надписью «Кирпич».
— Что… Что здесь произошло? — спросил запыхавшийся Лев Моисеевич, который ввалился в комнату следом за мной.
— Он вернулся за ней. — сказал я и сел на край кровати, на которой только что лежала Катя. — Он жив…
Лев Моисеевич не обманул: новенький карабин и потертый «ПБ» он при мне передал одному из чистильщиков, и тот вписал его в мой бланк.
— Вы там поосторожнее, юноша. — Сказал оружейник, когда я покидал его дом. — Вы хороший человек… Есть ли смысл рисковать своей жизнью попусту? Если все, что вы рассказали об этом монстре — правда, наверняка Катерины уже нет в живых.
— Нет, Лев Моисеич, он её не тронет… По крайней мере, пока. Мне нужно просто успеть до этого самого «пока».
Я отдал свой бланк чистильщику на южном КПП. Боец незамедлительно выдал мне оружие (не пошел в оружейку, а принес из своей будки — видимо, Лев Моисеевич, добрая душа, подсуетился).
Что мне за дело до девчонки, которую я толком не знаю, с которой мне вряд ли что-то светит? Не знаю, наверное, эгоист внутри меня дал дуба. И это тревожный знак — в наши беспокойные дни герои долго не живут.
— Похер, — сказал я и вышел за ворота.
Мой путь лежал к торговому комплексу «Континент». Туда, где началась наша с Катей история…
Внешний мир встретил меня утренним туманом.
— Как ушел? — Внешне Бер был спокоен, но подчиненные знали, что за таким спокойствием обычно скрывалась холодная ярость.
Героиня романа Ксения Кабирова родилась в 50-ти градусный мороз в конце первого послевоенного года в г. Якутске. С раннего детства она предпочитала мальчишечьи игры, была непослушной, вредной, например, дети пекли пирожки в песочнице, она их пинала ногой, сыпала песок в глаза за обиду. В ее душе как будто застыла льдинка. Через много лет она написала: «Заморозило морозами сердце детское мое…» И в юности не стало лучше: ее исключили из комсомола за аморальное поведение, не допустили до экзаменов в школе… Замужество не смирило ее характер: нашла коса на камень.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.