Я жил в суровый век - [7]

На дороге никого, кроме велосипедиста. Но вот подальше — две фигуры. По походке можно узнать Робера. Другой, очевидно, тот, кто просил о свидании. Они приближаются, оживлённо разговаривая.

Андрэ выходит на середину дороги им навстречу. Рэймон будет сторожить издали, не показываясь.

— Рад познакомиться! — говорит приземистый человек, первым протягивая руку.

— Очень приятно…

— Представления излишни, — говорит Роббер.

У незнакомца располагающая внешность. Он сразу же приступает к делу.

— Ваш друг говорил вам? В одном доме есть склад, который надо спешно вывезти. Если вы его не заберёте, он достанется бошам.

— Вы уверены, что гестаповцы не успели побывать там?

— Абсолютно уверен.

— Какие доказательства?

— Швейцар — свой человек. Я говорил с ним сегодня утром по телефону. Притом я готов сопровождать тех, кто будет осуществлять операцию. Я пойду впереди, и ваши люди прикончат меня, если окажется, что я солгал.

— Я вам верю. Когда можно приступить к вывозу?

— Если угодно, сегодня же. Ключи у меня. Медлить не следует.

— Что надо будет вынести?

— Шесть чемоданов.

— А в чемоданах?

— Оружие и взрывчатка.

— Мы не сможем забрать это раньше завтрашнего дня. Нам нужно время для подготовки.

— Я понимаю, но дольше не тяните, гестаповцы могут явиться туда с часу на час.

— Завтра непременно.

— Один вопрос. На что вы употребите всё это?

— Будем убивать бошей.

— Не сомневаюсь, но мне нужно точно знать, на что именно это будет израсходовано.

— Мы решили, помимо всего прочего, взорвать радиостанцию «Kriegsmarine» в Сент-Ассизе.

— Вы представляете себе, что это такое? Это не пустяк — напасть на Сент-Ассиз!..

— Знаем. Главное для нас — боеприпасы.

— Вы их получите. Завтра в пятнадцать часов я буду на террасе кафе «Бельфорский лев» на площади Данфер-Рошро. Я отведу вас в указанное место, это рядом.

— Какой адрес?

— Улица Фруадезо, 22.

— Хорошо, мы выработаем план операции. Мой товарищ встретится с вами завтра утром.

— Согласен.

— А теперь, я полагаю, мы можем расстаться.

— Надеюсь, мы ещё увидимся, — говорит неизвестный, пожимая протянутую руку.

— Я тоже надеюсь.

* * *

— Эту операцию придётся проделать в два приёма и, стало быть, двумя группами, — сказал Андрэ.

Первый этап — вынос вещей — поручен Роберу. За вторую часть работы — перевозку — ответственность несёт Рэймон. Все детали тщательно обсуждены. Теперь уже нет места ни спорам, ни отступлению.

Среди бела дня войти в дом, взять чемоданы, унести их — это, конечно, нетрудно. Но гестаповцы, может быть, устроили засаду в квартире. И на улице их полно. Вынести же надо не более и не менее как склад оружия. Если вскроют чемоданы — это прямой путь на эшафот.

— Всё тщательно согласовано, — объясняет Робер обоим товарищам из своей группы, которые шагают с ним рядом по бульвару Огюста Бланки. — Без десяти три мы будем около станции метро «Корвизар» и, идя таким шагом, ровно в три часа прибудем на площадь Данфер-Рошро. В этот же момент товарищи второй группы подойдут с тележкой со стороны авеню Орлеан. Время было выверено вчера вечером, никакого расхождения быть не может.

— А что дальше? — спрашивает Альбер, силач с огромной головой.

— Мы увидим нужного человека на террасе «Бельфорского льва». Он встанет, когда мы подойдём. Надо будет следовать за ним на расстоянии двадцати метров.

— Что нам вообще нужно сделать?

— Дело простое. Мы идём за проводником. Вслед за ним входим в дом. На лестнице мы его догоняем. Входим в квартиру на четвёртом этаже. Берём чемоданы. Несём их вниз и кладём на тележку — она будет уже стоять у тротуара. Остальное нас не касается.

— Значит, в квартире никого нет?

— Никого, единственно, кто мог бы там оказаться, — гестаповцы. Вот почему вам велели прийти вооружёнными. Ты, Альбер, пойдёшь за проводником и первым догонишь его. Не сводя с него глаз, дашь ему открыть дверь. Если нас заманили в ловушку, ты без колебаний выстрелишь в него. Я пойду в двух или трёх метрах за тобой. Мишель будет охранять нас сзади.

— Этот субъект, значит, не наш? — спрашивает Мишель, третий член группы.

— Нет.

— Ты его знаешь?

— Знаю, и думаю, что всё будет в порядке.

В глубине души Робер, однако, неспокоен. Вчера вечером Андрэ сказал ему:

— Меня смущает одно обстоятельство. Твой тип уверяет, что никто, кроме него, не знает адрес, и тут же выражает опасения, как бы гестаповцы не нагрянули.

* * *

— Видите, вон там, — говорит Робер. — Это он.

На залитой солнцем террасе в полном одиночестве сидит человек и смотрит в их сторону. Едва завидев их, он поднимается, переходит бульвар Распай и спокойным шагом идёт по направлению к улице Фруадево. На перекрёстке Альбер, слегка ускорив шаг, отделяется от остальных. Робер и Мишель идут сзади по одиночке, как условлено. Человек в чёрной фетровой шляпе, не оборачиваясь, ведёт группу. В уличной толчее всё это совершается незаметно.

Слева, в пятидесяти метрах от них, по середине площади человек в синей блузе катит перед собой тележку.

Робер увидел Рэймона у входа в метро и сразу приободрился.

На улице Фруадево, вдоль которой с одной стороны тянется стена Монпарнасского кладбища, движения мало. Прохожие редки.

Не обращая внимания на тележку, словно бы её и не было, четыре человека, один за другим, входят в парадное дома № 22. Они проходят мимо каморки швейцара. Никого. Странно. Не спеша начинают они подниматься по лестнице.