Я — ярость - [67]

Элла все еще та же непокорная девочка, которая разрезала пополам неудобное платье, но с тех пор она сильно поумнела. Жизнь с папой приучила ее делать, что сказано, не путаться под ногами и прятать свое презрение поглубже. Открытое сопротивление вызывает в людях гнев, а за ним следуют наказание или неприязнь. То есть нельзя терять бдительность, потому что проблемы могут поджидать за углом. Теперь Элла сосредоточена на изучении правил, она соблюдает их, чтобы избежать боли, — и в большинстве случаев это срабатывает. Пока тебя не замечают, пока ты оправдываешь ожидания, можно думать все, что заблагорассудится. Порой трудно прятаться за фальшивой улыбкой, но это ее бережет. Вряд ли кому-то из этих людей необходимо знать, какая она на самом деле. Едва ли они даже хотят это знать.

По крайней мере, бабушка не жестока к Бруклин. Бруки — милый невинный ребенок, она, наверное, надела бы то пыточное платье не только потому, что оно красивое, но и потому, что это порадовало бы бабушку. Когда Элла смотрит на сестру, ей хочется обнять Бруклин и защитить. Она часто представляла, что ее любовь — как панцирь черепахи: она должна быть между Бруклин и остальным миром, особенно между Бруклин и папой. Когда мама сказала Элле, что беременна, то беспокоилась, не будет ли дочка ревновать или злиться, но Элла сразу полюбила младшую сестренку — и любит до сих пор. Даже когда та часто ревела в младенчестве. Даже когда нынешняя Бруклин раздражала чем-то. Теперь мама не рядом, и это Элла должна позаботиться о том, чтобы бабушка не погасила эту милую улыбку, не растоптала драгоценную искру.

Элла роется в их вещах и протягивает Бруки ее зубную щетку и пасту. Вместе они идут в свободную ванную, которую бабушка выделила им, и Элла чистит зубы, а младшая сестра повторяет каждое ее движение. Белая пена капает на мрамор. Бруклин любит эту ванную комнату больше, чем все остальные: она оформлена элегантно, в стиле джунглей, здесь желтые стены, разрисованные пальмами и крошечными обезьянками с умными мордочками. Когда зубы почищены, Элла вытирает раковину и кладет щетки на аккуратно свернутое полотенце. Ей не нравится бабушка, но, как и в случае с папой, есть правила, которые необходимо соблюдать, и первое из них — не оставлять за собой беспорядка (особенно теперь, когда нет Розы, которая всюду ходила за ними с тряпкой и подмигивала).

Бруклин надевает пижаму с героями из My little pony, Элла придвигает одну из кроватей к стене, а с другой стороны обкладывает кровать бархатными подушками, позаимствованными с кресла. Бруклин снятся кошмары, и она мечется во сне, как осьминог. Все ее сны — о монстре, который прячется в гараже или за закрытой дверью.

Элла знает, что этот монстр на самом деле их отец, но Бруклин только начинает осознавать это.

— Нам обязательно завтра делать уколы? — спрашивает Бруклин. — Я знаю, что значит «прививка».

— Может быть.

— Почему «может»?

— Потому что сейчас все немного не так, как всегда.

Элла уверена, что в ближайшее время никакой вакцины по тридцать тысяч долларов за дозу им не светит, но удача в последнее время выкидывает фортели. Вот пообещает она младшей сестре, что никаких уколов не будет, — а потом явится доктор в белом халате с огромным шприцем, и получится, что Элла соврала.

Она укладывает Бруклин в постель и включает ей планшет. Чуть раньше сегодня Элла нашла модем и взломала местный Wi-Fi, так что теперь Бруклин может свернуться калачиком и посмотреть какую-нибудь детскую передачу — так она быстрее успокоится и заснет. У мамы много всяких правил по поводу времени перед экранами, но это глупо. Вряд ли планшет навредит Бруки больше, чем, скажем, папа. Или бабушка. Эти передачи — константа. На них можно положиться. Они остались для Бруки единственными друзьями с тех пор, как детский сад закрыли, потому что Брейден Г. во время вспышки Ярости пробил Мэлли Л. голову куском деревяшки. Телепередачи не попадают в тюрьму или на карантин, не забивают до смерти собаку и не бросают своих детей жить со злой бабушкой.

Блин, только взрослые могут сначала изобрести планшеты и телешоу, а потом рассказывать детям, что тем положено получать от всего этого удовольствие только тогда, когда это удобно самим взрослым! Им уже давно никто не читал лекций по поводу экранного времени, с тех пор как несколько лет назад начался ковид — ведь если бы взрослые весь день напролет воспитывали детей безо всяких экранов, то они бы сошли с ума.

Элла не собирается засыпать — она лежит на спине на своей кровати и пялится на вентилятор на потолке. Матрас очень высокий и такой жесткий, как будто бабушка попросила в магазине принести ей самый дорогой в мире кирпич. В доме до странности тихо, если не считать ежечасный бой напольных часов: ковры заглушают все остальные звуки. Рэндалл уехал, а спальня бабушки внизу, и было бы жутковато, да только вероятность того, что в этом доме заведутся призраки, стремится к нулю. Этот образец особнякового массмаркета кажется одновременно дутым в своей роскоши и яростно среднестатистическим. Элла ненавидит этот дом и мечтает вернуться к себе, где было… ну пусть не безопасно, но надежно-раздражающе. Больше всего она скучает по машине и былой свободе передвижений.