Я выжил - [11]

– Шайтан! – выругался Шах Ахмедович.

– Что делать? – пытаясь выглядеть спокойным, поинтересовался Аслан. – Останавливаться?

Шах Ахмедович злобно взглянул на парня и нервным голосом ответил:

– Конечно, тормози. У них «калаши». Да и не пешком они. Догонят. Вообще порешат.

Аслан включил поворотник и прижался к обочине. Хозяин тут же заерзал на заднем сиденье, затем выпрыгнул из автомобиля и направился к идущему навстречу парню. Два других остались позади своего «парламентера», прикрывая его на случай неожиданного нападения. Аслан вылезать не стал. Он лишь до конца опустил боковое стекло и стал следить за разворачивающимися событиями.

Парень с бородой моджахеда поднял автомат дулом к небу и изучающее посмотрел на идущего к нему человеку.

– Салам, уважаемый! – кивнул Шах Ахмедович, приветствуя боевика.

– Салам, – тоже кивнул парень. – Кто такие?

– Мы с Нестеровской, – пояснил Шах Ахмедович. – Едем с сотрудником в Грозный.

Парень сделал удивленное лицо.

– А вы что, не знаете? В Грозном муртадитов полно. Нельзя туда честным мусульманам! – с издевкой изрек моджахед. – Или вы с ними? Продались Путину и Иблису? ^[4] Воюете на стороне кафиров против Всевышнего?

– Что ты, уважаемый? – запротестовал Шах Ахмедович. – Мы правоверные мусульмане. Чтим Коран и традиции. Верим в мудрость Аллаха, который несет нам свет и вечную жизнь, учит смирению и прощению…

– Так зачем тебе, старик, в Грозный? – оборвал словесный поток Шаха Ахмедовича моджахед. – В это шайтанское логово!

– Жить ведь как-то надо! – начиная понемногу выходить из себя, ответил старик. – Дела у нас там.

– Жить? Да я смотрю, ты неплохо пристроился! Ездишь на «бэхе». Водитель личный. Пока мы по лесам… За Всевышнего кровь проливаем.

– Не гневи Аллаха, сынок! – возмутился Шах Ахмедович. – Ты во мне бая, что ли, разглядел? Так зря это. Да, у меня небольшое дело. Маленькая заправка. Я кручусь как могу. Даю работу нашим братьям. Помогаю матерям, лишившимся мужей и сыновей. Мечеть ремонтируем потихоньку. Аллах не осыпает золотым дождем, но я благодарен ему за то, что имею. И мне больше не надо. Крышу над головой, любящую жену, детей, внуков, друзей, уважение соседей.

Спорить с этим было сложно. Однако оказалось, моджахед был из тех, кто считает, что в любом споре познается истина. Его слегка затуманенный взгляд пробежался по Шаху Ахмедовичу и уперся в увесистую золотую цепочку, виднеющуюся на шее старика.

– Говоришь, больше не надо? Ну, тогда давай уважение заслуживай. Наверное, вот эта цепь, – боевик для пущего убеждения ткнул дулом автомата в шею старика. – Лишняя. На благое дело пожертвуешь? Заодно и уважение мое заслужишь.

– На благое дело пожертвовал бы, не задумываясь! Только ты благих дел не совершаешь. И твое уважение мне не нужно…

Договорить Шах Ахмедович не успел. Приклад автомата, описав короткую дугу в воздухе, пришелся ему точно в нижнюю челюсть. Оказавшись на земле, старик попытался отползти в сторону, но его сознание начало мутиться. Руки не держали аморфное тело, которое сразу же стало предательски тяжелым. Моджахед расплылся в зверином оскале и в садистском экстазе пнул Шаха Ахмедовича в живот.

– Ах ты, собака муртадитская! Не нужно тебе мое уважение! – Он еще раз пнул старика в ребра. – Сейчас ты сдохнешь, тварь.

Боевик перехватил автомат в боевое положение и щелкнул предохранителем.

– Эй, Али! Ты что творишь? – послышался окрик одного из оставшихся позади моджахедов. – Зачем старика бьешь?

Парень повернулся в сторону товарища, оставив старика лежать на земле.

– Да эта крыса не верит в нас. Говорит, что мы творим не благое дело, режа поросят кафирских. И не заслуживаем его уважения.

Второй боевик с интересом взглянул на Шаха Ахмедовича, затем закинул автомат за спину, подошел к старику и присел рядом на корточки. Шах Ахмедович закашлял, стер с разбитой губы кровь и посмотрел на боевика.

– Ну, что у нас тут? – с интересом разглядывая старика, спросил вновь подошедший моджахед. – Чудим? Слову Аллаха не верим?

– Почему не верим? – выплевывая кровь, ответил Шах Ахмедович. – Я вижу, ты поумней его будешь, – старик кивнул в сторону своего обидчика.

– Что ты сказал? – вскидывая автомат, угрожающе запротестовал боевик. – Я тебе сейчас новую дырку в башке сделаю!

– Стой! – оборвал его «коллега». – Ну, и? К чему ты ведешь, старик?

– Ну, мы-то с тобой знаем истинные цели вашего «правого» дела!

– И что это за цели? – не скрывая улыбки, поинтересовался боевик.

– Все банально и просто. Набить карманы деньгами. Таким, как твой товарищ, – Шах Ахмедович указал глазами в сторону Али. – Вы поете песни про священный джихад, про Аллаха, которому все это надо. Делаете из них фанатиков, готовых без раздумывания стать шахидами. Вот только дарует ли Всевышний им вечный рай после совершенного? А сами, послав их на смерть, едете в Турцию купаться в теплом море и наслаждаться раем земным.

– Это твое видение, старик, – ничуть не смутившись, ответил моджахед. – А как тебе другая история? Зачистка села федералами. Вся моя семья – отец, мать, жена и ребенок – покидают этот мир под обломками взорванной сакли. Половину тела отца я вообще не нашел. Сам выжил лишь потому, что ушел со старостой разговаривать с командиром русских. Хотя теперь и сам жалею, что выжил! Вот такая моя история! Так что ты теперь думаешь, старик? Воюю я за деньги или все-таки джихад для меня не пустые слова?