Я выбираю тебя - [30]

— Вы неплохо умеете выстраивать кадр. Кто вы?

— Салли Эймери из «Сладкого шарика». — Она посмотрела на его пропуск с именем. — Мы угощаем гостей чаем с шампанским. А вы откуда… Тони?

— Из журнала «Селебрити». Вы не возражаете, если я встану на ваше место?

— Нет, если разместите в журнале наш снимок.

— Хотя такие вопросы решает редактор, симпатичные девушки всегда производят хорошее впечатление. — Фотограф улыбнулся. — Мороженое? — Он оглядел ее платье и понимающе кивнул: — А вы какое символизируете — фисташковое или мятное?

— Ни то ни другое. Огуречное.

Салли непроизвольно дернулась, когда ей на плечо легла чья-то властная рука.

— Александер… — Спокойно, спокойно, одернула она себя. — Вы опоздали. Чуть фотосессию не пропустили.

— Кажется, о точном времени мы не договаривались.

— Разве? — Она полуобернулась и посмотрела на него снизу вверх, чувствуя, как тепло от его пальцев расходится по всему ее телу, как шампанское. — У вас есть мой телефон. Могли бы и позвонить.

— Сами могли позвонить и напомнить, — ответил он.

— Я решила, что вы проспали, и не стала вас не будить… Ведь вы устали после тяжелой дороги…

Он надел белые теннисные шорты и белую рубашку поло. Все швы на месте, рубашка красиво облегает широкие плечи. Но его лицо красивым не назовешь. Высокие скулы, волевой подбородок, нос искривлен, и на солнце видны мелкие шрамики на щеке — видимо, память о каких-нибудь ядовитых листьях.

— Лицо, наверное, можно поправить с помощью «Фотошопа», — усмехнулась она.

— Спасибо, но этого недостаточно, чтобы я записался в ваш кордебалет.

— Что же вам нужно? — Слова слетели с ее губ, прежде чем она успела прикусить язык.

— Я подумаю. — Он улыбнулся, и сердце у нее запрыгало, как теннисный мячик, который сегодня будут рекламировать.

— В кордебалете главное не выделяться, — заметила Салли, понимая, что Александер Уэст гораздо старше и представительнее юнцов, нанятых ею на сегодня.

— Я собирался подстричься, но решил, что важнее успеть вовремя.

Он, значит, запомнил ее слова? Салли, не раздумывая, положила руку ему на плечо.

— Сойдет и так.

— Сойдет? — Он посмотрел на нее в упор. Его голубые глаза как будто обжигали. Салли смутилась. Что в нем такого? Почему рядом с ним она ведет себя как школьница? С семнадцати лет с ней ничего подобного не было…

— На первый раз. Судя по вашей одежде, вы заходили в «Радужную радость».

— Ну да, за бухгалтерскими книгами.

— Бэзил и Лалли на вас накинулись? — Значит, он приехал сюда, потому что чувствовал себя виноватым… — Как там у них дела?

— Отлично, хотя, по-моему, ваша бабушка огорчилась, что я не ношу бус.

Салли глубоко вздохнула. Интересно, что наплела ему бабушка? Ей захотелось уткнуться лицом ему в грудь, вдыхать его запах, позволить его руке касаться ее плеч, спины…

— Мне очень жаль. Она обычно говорит первое, что приходит ей в голову. Я сказала, что вы — друг Риа. Вот она и решила, что вы тоже поклонник «нью-эйджа». Ну вы понимаете: летящие ткани, расписанные вручную, масса экзотических украшений…

— Ясно. Она вам не звонила?

— Риа? — Салли покачала головой. С какой стати Риа будет звонить ей, если может позвонить ему? — Я нашла открытку, которую она присылала мне из Уэльса. На ней записана легенда о Митфае.

Он широко улыбнулся.

— Я неправильно произнесла, да?

— Совершенно неправильно. Надо говорить «Миддваи»… Вы хотите за ней съездить? — спросил он, не ответив на ее вопрос.

— У меня не остается другого выхода. Она обещала приготовить для меня новый сорт мороженого — шоколадное с чили. — Увидев, как он закатил глаза, она продолжала: — Об этом попросил глава одной местной компании, которая торгует чаем, кофе, шоколадом и специями. Адам Уавелл. Вы его знаете?

— Да, — кивнул Александер.

— Он не настаивал на предварительной дегустации. Мы с ним уже работали раньше, и он сказал, что доверяет мне.

— Адам знал, что мороженое готовит Риа?

— Какая разница? Он подписал контракт со мной. Грейм совершенно прав. Так нельзя вести дела.

Глава 10

Сила воли — способность открыть ведерко мороженого, а съесть всего одну ложку.

«Малая книга мороженого Роузи»

— Грейм?

Салли зажмурилась. Он спросил таким же тоном, как Грейм вчера: «Александер?»

— Грейм Ланг, мой финансовый консультант.

— По-моему, он не только финансовый консультант.

— Да… — она вспыхнула. Грейма вполне удовлетворили ее слова, что Александер — «друг Риа», Александер сразу что-то заподозрил. — Мы познакомились, когда я училась в университете. Он вел курс по открытию собственного дела. После лекции я подошла к нему, попросила его совета. С тех пор он мне помогает.

— Насколько я понял, собак он не жалует.

— Он не жалует собачью шерсть, — ответила Салли. — А вообще он посоветовал дождаться, когда имущество Риа пойдет с молотка, купить оборудование за бесценок, нанять студентов по минимальной ставке и выпускать ее мороженое. На самом деле почти то же самое предложили вы.

— Совет хорош. Вам следует к нему прислушаться.

— Может быть, я так и поступлю. — К чему сейчас пускаться в объяснения? Вчера он целовал ее так, словно ни с кем не связан, у него никого нет. И она отвечала так, словно Грейма не существовало, потому что в тот миг, когда губы Александера коснулись ее губ, Грейм в самом деле перестал существовать. — Он помогает мне достичь цели. К двадцати пяти годам я хочу стать миллионершей.