Я выбираю свободу - [28]
Галич: Ну, вы знаете, практика эта всегда, мне кажется, и в средние века была порочной практикой, а в наши-то дни она не только порочна, она вдобавок совершенно бессмысленна. Дело в том, что сейчас, насколько я понимаю из этого приказа, борьба идет даже не столько с произведениями, сколько с авторами, непосредственно с их, так сказать, физическим во плоти авторством. И это бессмысленно, потому что пьесы пошли, они ставились во многих театрах Советского Союза, фильмы существуют, они шли на экранах всех кинотеатров огромной нашей страны…
Мартин: Вы хотите сказать, что пьесы, упомянутые здесь, например, комедия-хроника в двух частях «Будни и праздники» или «Вас вызывает Таймыр» — комедия в трех действиях, или же «На плоту» — кинофильм, который назывался «Верные друзья». Все эти вещи были проверены, апробированы, шли в Советском Союзе…
Галич: Все они были апробированы, в том-то и дело! Ну, вы сами знаете практику прохождения у нас пьес или киносценариев, которые и проверяют, и просматривают, и утверждают десятки инстанций, прежде чем они доходят до своего сценического воплощения, до своего кинематографического воплощения. Так что, естественно, все они были апробированы, все они были утверждены, некоторые из них даже были награждены. Так, скажем, фильм «Верные друзья» получил первую премию в Карловых Варах, премию «Хрустальный глобус». Так, например, «Походный марш» был специально рекомендован театрам к постановке в дни сорокалетия советского комсомола и т. д. и т. п.
Но не об этом речь, речь идет о том, что пытаются уничтожить имена авторов, а не их произведения, потому что, когда речь заходит о копейке, то советские органы и советские организации умеют очень хорошо их считать, и в прокате фильмы будут существовать, но они будут существовать без авторского имени, как, впрочем, уже делалось еще тогда, когда я жил в Советском Союзе, показывали по телевидению эти фильмы, просто вырезая шапку, то есть тот титр, где упоминается имя автора.
Мартин: Но это нечто уже похожее на пиратство, в общем-то они показывают фильмы, созданные вами, или участие в которых вы принимали своим сценарием, и совершенно вымарывают ваше имя. Это, мне кажется, немножко похоже на, как бы поласковее назвать, грабеж, но в общем похоже на нечто не очень учтивое.
Галич: Ну, разумеется. Вы знаете, это вопрос о том, как защищаются авторские права в Советском Союзе. Но, понимаете, все равно ведь нельзя вымарать из памяти людей произведения. Можно даже попытаться затоптать и уничтожить имя автора, нет вот, скажем, такую статью, как Синявского и Голомштока, их знаменитую статью о Пикассо… Целые поколения искусствоведов, работников музеев, людей, занимающихся искусством, просто воспитывались на этой статье. Она была в качестве учебного пособия распространена по всем университетам, по всем вузам, по всем техникумам. Ее изучали, ее сдавали. Как же, ее же не вытравишь из памяти!.. Ее не вытравишь из домашних библиотек, как не вытравишь из домашних библиотек сочинения Максимова, которые тоже находятся в этом индексе изъятия.
Я не говорю уже о том, что в общем все-таки последние годы, последние десять лет моей жизни больше всего я занимался сочинением стихов-песен, которые разошлись не в количестве там сорока тысяч экземпляров, а в значительно большем, и которых уже никаким приказом Романова тоже не уничтожишь… В индексе запрещенных книг, который выходил в средние века, запрещалась книга, то есть, скажем, накладывался запрет на произведение, и другое произведение этого автора могло спокойно существовать, то есть, наоборот, шла борьба как бы с произведениями враждебными. Здесь же в данном случае идет борьба с именами людей, которые должны забыть читатели, слушатели, зрители.
Правда человека
6 июля 75
Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня я говорю с вами из Парижа. Вот сейчас, сию минуту, из города Парижа, из города, о котором сложено столько стихов, столько песен, как, вероятно, ни об одном другом городе в мире, из города, названного Хемингуэем «Праздник, который всегда с тобой». И должен сказать, что это ощущение праздничности — оно действительно наступает в ту секунду, когда ты прибываешь в Париж, прилетаешь в Париж. Вот это ощущение необычности, радости, какой-то необыкновенной приподнятости и одновременно с этим необыкновенной удобности твоего существования.
Я бывал в Париже довольно много раз. Когда-то в первый раз я попал туда в качестве туриста, советского туриста с группой советских кинематографистов, потом мне довелось бывать здесь трижды. В Париже я бывал, уже когда мы работали над совместным советско-французским фильмом «Третья молодость», который был посвящен жизни и творчеству замечательного французского танцовщика, ставшего великим русским балетмейстером, Мариуса Петипа. И вот когда оформляли мои дела на выезд в Париж, мне приходилось ждать так долго, так несусветно долго, и приезжал я в Париж всякий раз с таким невероятным опозданием, что путал, сбивал планы всех участников парижского бюро, связанных с этой работой.
Помню, как-то совершенно изведясь, я набрался мужества и позвонил в ЦК человеку, кажется, его фамилия была Козлов, который ведал оформлением моих документов на выезд в Париж, и помню, как товарищ Козлов сказал мне отечески, но строго: «Товарищ Галич, вы ведь не куда-нибудь едете, а в Париж, так что вы уж потерпите». И я терпел. Кстати, фильм этот «Третья молодость» еще довольно часто показывается на экранах телевизоров, особенно, когда приезжают какие-нибудь высокие гости из Франции, только с маленькой деталью, что фамилия автора сценария, моя фамилия, и заодно фамилия моего французского соавтора Поля Андреота, из титров вырезаются, так что фильм идет как бы безымянный, впрочем, не совсем безымянный, поскольку фамилия, скажем, ассистента режиссера или там второго, третьего оператора известны, неизвестно только, кто написал сценарий, кто был автором этого фильма. Ну вот, а теперь я приезжаю в Париж уже довольно часто, за этот год я бывал несколько раз в Париже, — просто сажусь в поезд вечером в Германии и утром просыпаюсь в Париже. Перед сном я отдаю свой паспорт проводнику, и когда утром он приносит в купе кофе, он заодно отдает мне и мой паспорт.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Этот сборник – четвертая книжка стихов и поэм Александра Галича, вышедшая в издательстве «Посев». Сборник объединил все, издававшееся ранее, а также новые стихи, написанные Галичем незадолго до смерти. Тонкая книжка – итог, смысл, суть всей жизни поэта. «И вот она, эта книжка, – не в будущем, в этом веке!» Но какая это емкая книжка! В ней спрессована вся судьба нашего «поколения обреченных», наши боль и гнев, надежда и отчаянье, злая ирония и торжествующий смех, наша радость духовного раскрепощения.Настоящего поэта не надо растолковывать, его надо слушать.
В основу сюжета «Генеральной репетиции» положена история запрещения постановки пьесы «Матросская тишина» после просмотра ее генеральной репетиции представителями ЦК и МК КПСС.А. Галич дает широкую картину жизни московских театральных и литературных кругов, с которыми он был тесно связан более тридцати лет, рассказывает о своих встречах со многими известнейшими деятелями русской культуры. С этими воспоминаниями и размышлениями автора перемежается текст пьесы, органически входящий в художественную ткань всего произведения.
Четвёртый выпуск серии сборников стихотворений, исполнявшихся русскими бардами в виде песен.
Незавершенный роман «Блошиный рынок», который сам Галич называл «плутовским романом», был написан в эмиграции, в 1976 — 1977 годах. Первая часть опубликована в журнале «Время и мы» (№№ 24-25. 1977-1978 гг.).Судьба второй части неизвестна.В образе главного героя Семена Яновича Таратуты — одесского интеллигента — нетрудно заметить черты самого автора, а в его высказываниях — авторские мысли, поэтому справедливее будет сказать, что этот герой выведен с самоиронией.Один из эпизодов перекликается с тем, что произошло в жизни Галича: перед отъездом он должен был выплатить внушительную сумму за свою кооперативную квартиру в писательском доме, но когда власти вызвали его «на ковер» 17 июня 1974 года и предъявили ультиматум «эмиграция — лагерь», то сами же и внесли за него требуемую сумму, только чтобы Галич поскорее убрался из страны. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».