Я всегда остаюсь собой - [13]

То, что и ожидалось, ясен пень. Новое тело – молодое – понравилось и ей, и ее мужу, и они подумали: о, а почему бы его не оставить себе навсегда?

– Так что же? – спросил я.

– Эта сука не обменялась обратно! – воскликнула она. – Я ждала в тот день и час, на который мы договорились, – и ничего! Я звонила – они не отвечали. Наконец я дозвонилась ей – знаешь, что она сказала?

Да понятно, тоже мне загадка.

– Они просто обращались со мной так, как будто я – это она. Оба! Как будто она – это я, а они действительно случайно встретились на каком-то турнире по гольфу или на какой-то еще фигне, как они всем рассказывают, и сейчас у них роман, и они вместе. И все тут. А мы с ним – то есть типа она с ним – вообще расстались. Уже несколько месяцев как! И поди докажи что-нибудь. Она знает обо мне все. Все! Такую стопку материалов я ей притащила. И дала ей свой личный код! А я вела себя в последние месяцы как она. И что, я вдруг стану утверждать, что я – не та, кого все видели? Подумают: жена ревнует и пытается что-то выдумать. К ним приходили мой брат и его дети, жарили вместе шашлыки! Он звонил моим родителям – мол, сожалеет о публикациях, которые они могли прочитать в газетах, – а он, естественно, сам слил их, – но сейчас он разводится, у него серьезные намерения. И все ей верят. Потому что она отлично играет меня, а я отлично играла ее, а теперь она в моем красивом теле катается с ним на яхтах, как будто они познакомились только несколько месяцев назад, а я торчу в этом уродском теле без гроша. Выяснилось, что месяц назад она «подписала новый финансовый контракт о безвозмездной помощи». Безвозмездность – за мой счет. Она подписала его, уже когда была в моем теле, и решила сохранить деньги на случай, если я захочу развестись. И все. Но если я соглашусь на развод, то я типа признаю, что я – это она. Короче, меня кинули с двух сторон. И у меня нет ни гроша. И мне нужен ты. Потому что ты – единственное в моей жизни, о чем я знаю, а она – нет. Ты – доказательство, что я – это я.

Что, правда? Я – тот, кто может тебя спа… Так, стоп, я должен этому радоваться?

Как-то обидно. Ты рассказала ей обо всем, кроме меня?

– Давай, что ли, сначала ты докажешь мне, что ты правда Тамар, а не мадам Ламонт, – сказал я.

– Ты мне не веришь?

– Почти поверил. Правда. Просто Тамар, которую я знаю, разбила мне сердце и исчезла из моей жизни, не выходила на связь, а ты как раз выглядишь довольно милым человеком, одно с другим не клеится.

Она сделала грустное лицо.

– Ты прав, – сказала она. – Я повела себя ужасно. Я боялась и думала только о себе, так нельзя. До меня постоянно доходили все эти разговоры о том, что ты делаешь и насколько это законно.

– Но ты ведь понимаешь, что расстались мы не поэтому.

– Поэтому я не вернулась – ну, частично поэтому…

– А ты уверена, что то, что ты делала с Ламонтами, было законно?

Она встала из-за стола, держа в руках стакан с водой, и стала ходить по комнате туда-сюда, посматривая на меня.

– Думаю, нет. Понимаешь, люди меняются. Прошло несколько лет, и я поняла, что повела себя с тобой очень плохо. Но мне было стыдно просто так позвонить, а еще у меня уже был новый парень, и я думала, что тебе это не понравится.

Действительно, могу даже официально заявить, что мне это не нравится. Какой уровень эмпатии, просто невероятно. Дайте ей приз – плюшевого мишку: она попала в десятку.

– Время шло – и это все уходило дальше и дальше в прошлое. Личная мифология, которая растворилась во времени, и мне не хотелось к ней возвращаться. И я не возвращалась. И все. Да, так нельзя было поступать.

Я посмотрел на нее: она стояла у стола, прислонившись к стене, закат освещал ее плечо.

– Когда точно мы встретились в первый раз? – спросил я. Давай выясним это дело и закроем вопрос.

Она уставилась на свой стакан, опустив плечи. А потом ее как будто встряхнуло, она подняла взгляд и сказала:

– Дан?

Подошла ко мне, к свету, и снова спросила, вот этим самым хрупким голосом:

– Дан?

И тут…

Ладно, вы уже знаете, что было дальше, а я не хочу рассказывать еще раз.

5

Сеть рухнула.

Полицейские больше не могли посидеть в интернете за счет ведомства, но, верите или нет, на работу полиции это повлияло и более существенным образом. Как выяснилось, без связи с центральным сервером они не могут верифицировать мой личный код. Пока я сам не воспользуюсь им, никто не сможет проверить и подтвердить его.

Меня уже дважды допросили о событиях, которые следователь, слишком-молодой-чтобы-быть-следователем-ну-честное-слово-это-издевательство, бестактно называл «произошедшее». Где я стоял, что я слышал и так далее. Они исходили из предположения, что это была мадам Ламонт. Я не поправлял их.

Наконец следователь что-то пометил в листке бумаги, который лежал перед ним, и спросил, даже не взглянув на меня:

– Хотите еще что-то добавить?

И тут (еще секунда – и я бы ответил) действительность раскололась надвое.

В одном ее варианте я рассказывал им, что на самом деле это не была мадам Ламонт.

Мадам Ламонт сейчас находится в безопасности в теле Тамар Сапир. А вот Тамар Сапир исчезла с лица земли. Есть ли у вас доказательства? Нет. Тогда на каком основании вы это утверждаете? Она сама сказала мне, буквально перед тем как ее застрелили. Это уже не так важно, но ладно: у вас были какие-нибудь доказательства? Я сам был доказательством. Я должен был показать, что она знает обо мне то, чего не знает мадам Ламонт. У вас были с ней отношения в прошлом? Да, я любил ее. Ну, то есть она была для меня чем-то важным. Чем-то? Да, понимаете ли. Тогда впервые я стал из-за кого-то переживать, многое тогда случилось со мной впервые. И вы ее любили? Любовь – это громкое слово. Она была чем-то. Тем самым. Ладно, не важно, но у вас нет доказательств, что это действительно она. Нет. Она мертва – и я не могу ничего доказать. Но теперь мы можем связать ее с «произошедшим», потому что ведь дело не в том, что мадам Ламонт пришла к вам за курьерскими услугами и не успела изложить детали. Теперь и вы замешаны в этом деле. В смысле? Например, может быть, вы просто увидели эту Тамар, свою любимую… Нет-нет, не любимую, она просто… Может быть, вы увидели в газете ее фото вместе с Ламонтом – и в вас заговорила ревность? Нет-нет. Я вообще об этом не знал. И тогда вы пригласили мадам Ламонт к себе и теперь пытаетесь намекнуть, что за убийством стоит ее бывший муж? Я знаю, что это звучит странно. Странно? Дружище, вот сейчас вы превратились из полезного свидетеля в подозреваемого. Ваши комментарии?