«Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы - [55]

А что вот вы делаете, когда вам говорят: «Никуда не поеду»?

Я говорю: «Тогда пойдем искать подъезд, в который тебя пустят». Иногда привожу в свой, на лестничную клетку мою. А иногда пускаю домой, когда детей и мужа нет. А что делать? По одному беру, когда совсем край.

А бывает, что они на цивилизованную жизнь посмотрят и что-то в них переламывается?

Бывает, и очень часто. Опять же, это же безбожно из чистой детской комнаты выбросить его обратно. Поэтому начинаем искать. «А давай ты в хостеле поживешь, а давай поживешь там…» Либо есть сейчас такие фермы, которые принимают их и где они буквально работают за еду, для них снимаются дома. Иногда они удерживаются. Это очень неплохой проект. Но ферм мало, и это частные проекты. А вот большого реабилитационного центра нет, где бы я собрала их — вот их приходит двести человек — и сказала: «Так, этот будет работать на ферме, а этот уже инвалид, его — в приют». То есть как-то их поделить и дальше уже распределять. Я все говорю: «Отдайте мне какой-нибудь старый медвытрезвитель или профилакторий». Бездомных там можно привести в порядок, чтобы их осмотрел фтизиатр, психиатр, терапевт, врачи других специальностей. И дальше уже их распределять по местам…

Это и есть ваша профессиональная мечта?

Да, больница для бедных — это моя человеческая мечта. Куда они могут прийти в любой ситуации, переночевать, вне зависимости от их понтов, настроения и всего остального. Потому что нет человека, который будет говорить, что не пойдет никуда и будет на улице. Любого человека можно уговорить. Мы не говорим, конечно, о тяжелом психическом заболевании или какой-то принципиальной установке — «Я живу на улице, потому что это моя религия». У нас есть и такие.

Мне не остается ничего другого, кроме как пожелать, чтобы ваша профессиональная — человеческая мечта сбылась.

Спасибо.

«Импотенция — это когда женщина ездит на войну спасать детей, а мужчины поливают ее за это дерьмом»

[48]

Елизавета Глинка, Доктор Лиза, глава благотворительной организации «Справедливая помощь», рассказала в интервью «Снобу» о том, почему ее деятельность подвергается столь резкой критике со стороны либералов, о своих политических амбициях и отношениях с администрацией президента.

Лиза, несколько дней назад был опубликован рейтинг «100 самых перспективных политиков после осенних региональных выборов» по версии ИСЭПИ. В этом рейтинге ты заняла первое место. Ты планируешь заниматься политикой, избираться в депутаты и т. д.?

Нет, заниматься политикой я не планирую категорически. Я планирую создать первую больницу для бедных в Москве, которую мы придумали с тобой и Антоном Красовским. Это будет первая такая больница в России. Надеюсь, вслед за ней мы откроем подобные и в других российских городах.

Расскажи, что это за больница?

Фактически то, что раньше называлось богадельней. Дом милосердия, в котором будет 30 коек и соответствующее количество пациентов. Идея в том, чтобы принимать всех без исключения, без страховки: беженцев, бездомных, психически больных и т. д. Чтобы помощь мог получить человек, попавший в тяжелейшую ситуацию, без вызова социального патруля, милиции и т. д. Богадельня — в прямом смысле слова.

Недавно в журнале «Большой город» вышла заметка «Москва подарит Доктору Лизе больницу». В ней говорилось о том, что ты под свой проект получишь от московских властей здание больницы номер 11. Так ли это?

Нет, совершенно не так. Я попросила опровергнуть опубликованную информацию.

Но насколько я знаю, такое предложение тебе действительно было сделано.

Предложение было. Но я от него отказалась.

Почему?

Со мной связался чиновник из мэрии и сказал, что имеются три корпуса больницы номер 11, которые он готов передать фондам «Справедливая помощь», «Вера» и «Подари жизнь». Оказалось, что больница уже пуста: койки ликвидировали в ходе реформы. К сожалению, мой контингент — бездомные, психически больные люди, беженцы с детьми, которые не имеют никакого статуса, — не впишется в эту трехкорпусную систему с участием нескольких фондов, например, потому что в других корпусах будут лежать в том числе дети. Кроме того, мне было предложено брать больных не только бесплатно, но и за деньги. Для меня это совершенно неприемлемо. Когда «Большой город» опубликовал статью о том, что городские власти якобы отдают мне 11-ю больницу, из которой выкидывают больных, стариков, я позвонила в редакцию и попросила опубликовать опровержение.

Опровержение появилось?

Да. Я бы не стала звонить. Но публикация была действительно скверной. Авторы намекали, что из больницы, которую я «потребовала», выкинули врачей и пациентов. Для усиления эффекта текст сопроводили моей фотографией в маске. Снимок был сделан Антоном Красовским на вокзале, в момент, когда я увидела женщину, бездомную, с глубокой раной на горле от ножа. Фотография передает мой ужас, шок. На месте журналистов я не стала бы ставить этот кадр. Даже если им хотелось ярко проиллюстрировать догадку о том, что Елизавета Глинка — монстр и выгоняет из больницы стариков.

Я не случайно упомянула публикацию в «БГ». Попытка представить дело так, что власти пытаются «расплатиться» с тобой огромной больницей, из которой выгоняют пенсионеров, выглядит логичным продолжением кампании в СМИ и соцсетях вокруг твоей персоны. Острую реакцию вызвала, во-первых, твоя деятельность по эвакуации из зоны боевых действий на территории ЛНР и ДНР тяжелобольных детей, граждан Украины. Во-вторых, твое участие в подготовке митинга 4 ноября, организованного властями. Тебя обвинили в коллаборационизме и фактически похищении украинских детей с целью вывоза их на территорию России, страны-агрессора.