Я — врата. Биография (Избранные беседы, том VI) - [49]

Ситуация осложнилась еще больше из-за индийской прессы, которая без конца рассказывала различные истории о Бхагаване и ашраме, сенсационные и в большинстве неправильные. В дальнейшем Бхагавана и его учеников начали критиковать лидеры большинства религиозных сект. Бхагаван ответил на все эти искажения, объяснив причины этой негативной публичной реакции, а также свое видение и природу своей работы:

«По-моему, они все злятся из-за того, что я не лицемер. Я живу так, как мне нравится. Я говорю вещи, которые согласуются с моей жизнью. Например, я не против жизни и ее радостей — это то, что я говорю, и то, как я живу. Они бы очень полюбили меня, если бы я жил, как нищий, если бы я голодал и сидел нагим на дороге… Я не аскет. Я живу в раю здесь, сейчас. И я учу вас жить в раю здесь и сейчас: это настоящая земля рая, это настоящее тело Будды.

Я учу своих людей жить единой жизнью… Быть естественными. Я хочу Будду, Гаутаму Будду и Грека Зорбу свести как можно ближе — сделать их одним. Мои саньясины должны быть „Зорбой-Буддой“.

Я материалист-спиритуалист. Это их раздражает. Они не могут понять этого. Они всегда думают, что материализм — это нечто диаметрально противоположное спиритуализму. А я пытаюсь свести их вместе. Фактически так это и есть. Ваше тело не противоположно вашей душе — иначе почему же они должны быть вместе? И Бог не противоположен миру — иначе почему же он его создал? Вот в чем состоит вся моя работа здесь, и я могу понять, почему Мораджи Десаю не нравится это. Он традиционалист, он ортодоксальный индуист, а мое отношение к жизни — это индивидуальная свобода — высшая свобода для индивидуальности.

Индивидуальность не должна служить препятствием, если она не становится опасной для других людей… Каждая индивидуальность должна быть сама собой, и ей должно быть дано достаточное пространство для этого.

Это фашиствующий ум не может позволить».

Пока Десай и его правительство оставались у власти, бюрократические помехи препятствовали усилиям ашрама купить землю, где могла бы быть основана новая коммуна согласно плану Бхагавана. Кроме того, индийское правительство посоветовало иностранным посольствам не давать визы тем, кто хотел бы приехать в ашрам в Пуне. Более того, правительство также запретило кино- и телевизионным кампаниям из Англии, Италии, ФРГ, Канады и США снять фильм о деятельности ашрама. Лондонское Би-Би-Си было одной из них. Их заявление было оглашено в апреле 1978 года. Ведущий Би-Би-Си сообщил о своем послании в Раджнеш Фаундейшн:

«Совершенно невероятно для меня, что после всех протестов по поводу свободной прессы и позволения журналистам делать в Индии то, что они хотят, и что мы впервые приняли участие в таком неполитическом деле, как Ашрам, мы получили отказ».

В августе 1978 года Адвани, министр информации и радиовещания, сделал заявление в Высшей Палате парламента. Он заявил, что накладывает запрет на все иностранные фильмы и телекомпании вследствие того, что фильмы об ашраме неправильно отражают общий образ жизни Индии. Рассмотрев заявление Адвани, Бхагаван попросил правительство создать комиссию и изучить, что же может из происходящего в ашраме «неправильно отражать общий образ Индии». Он также лично пригласил Адвани посетить ашрам и посмотреть то, что происходит в нем. Но ни одно из приглашений не было принято. Очевидно, дискриминация ашрама, проводимая правительством, была непреодолимой. Стало очевидно, что люди, критиковавшие госпожу Ганди за подавление демократических прав и пришедшие к власти благодаря обещанию поддержать демократию, секкуляризм и свободную прессу, сами приняли участие в тактике подавления по отношению к Бхагавану и ашраму.

Несмотря на то, что внешний мир обращался с Бхагаваном и ашрамом вышеуказанным образом, деятельность в ашраме продолжалась, как и раньше, рост не прекращался, и к Бхагавану приезжало все больше людей. Распорядок дня Бхагавана включал встречу на вечернем даршане с маленькой группой саньясинов ашрама, саньясинов, прибывших из других частей Индии и отовсюду и, конечно, с нео-саньясинами-гостями. Эти даршаны были наполнены интимным общением с Мастером, который давал и объяснял саньясинам значение новых имен: он беседовал с саньясинами, которые либо только что прибыли, либо уже возвращались к себе домой, разговаривал с каждым индивидуально, дружески и внимательно, помогал им, если они имели какие-нибудь вопросы или проблемы.

Позднее, после февраля 1979 года, эти даршаны приобрели новую форму и направление. Они были названы «энергетические даршаны», и была изменена форма. Вместо прямого ответа на вопросы саньясинов во время даршанов Бхагаван передавал свои ответы через Ма Йогу Лакшми после чтения писем от саньясинов… Все осталось, как прежде, исключая только то, что теперь Бхагаван мог давать более тщательные объяснения по поводу нового имени. Даршаны с приехавшими и уезжающими были превращены в «благословляющие даршаны», во время которых уже не было никаких споров с Бхагаваном: Бхагаван приставлял свой большой или указательный палец к центру лба (известному как «третий глаз») саньясина, который закрывал свои глаза, когда получал энергию от Мастера. После «благословляющих даршанов» саньясины, особенно те, кто работал в ашраме постоянно, получали чрезвычайно интенсивное переживание энергии и экстаза. Во время этого действия атмосфера была наполнена радостью и весельем. Пока Бхагаван держал палец на «третьем глазу» саньясина, другие саньясины, полукругом, экстатично танцевали вокруг него, и вся группа покачивалась в такт музыке. Весь опыт был подобен открытию или тотальному восприятию потока энергии. Бхагаван описывает этот феномен: